- Всем ша! - негромко предупредил Лайк. - Этот Светлый - под моей защитой. Ну, и под защитой Инквизиции еще.

    - Наблюдатель? - догадался Арик.

    Завулон молча кивнул - еле-еле заметно.

    - Алексей Солодовник, Иной, Светлый, - представился вошедший тоном, каким обычно Светлые общаются с Темными. - Согласно...

    - Мы знаем зачем ты здесь, - прервал его Лайк. - Можешь напрасно не распинаться. Считай, что миссию ты свою выполнил, наблюдатель. В поездке нам твое общество, сам понимаешь, будет малоприятным, так что уж не обессудь. В Москве мы не задержимся. А в Питере... Вот держи.

    Лайк протянул Светлому мобильный телефон.

    - Там в памяти всего четыре номера. Прилетишь - звони по любому из них. Или я сам тебе позвоню, когда потребуется.

    Алексей не спешил принимать телефон - глядел на него, словно на гремучую змею.

    Глава Темных криво усмехнулся, потом вынул откуда-то (не то из кармана, не то просто из воздуха) простенький амулет на сыромятном шнурке.

    - На, держи! - и протянул второй рукой.

    Светлый с готовностью схватился за амулет и торопливо пробормотал:

    - Тавискарон, у тебя нет власти надо мной...

    И только после этого соизволил взять мобильник.

    - Я прибываю в Питер послезавтра утром, - сообщил он со странной смесью неприязни и торжественности в голосе.

    - Вот и отлично, - подытожил Лайк. - Мы тебе тут же позвоним. А теперь, уважаемый коллега, попрошу очистить помещение. У нас тут совещание, да и вообще... в "Виктории" Светлого духа не переносят.

    Алексей, более ни слова не говоря, развернулся и покинул кафе, изобразив спиной все, что полагается: и презрение, и брезгливость...

    Но и облегчение на его спине читалось так же явственно.

    - Какого... - начал было Ефим, но его резко прервал Лайк:

    - Отставить! Я же сказал, этот Светлый под моей защитой... до окончания операции. Конфликты с Инквизицией нам ни к чему. Все уяснили?

    Ответом ему было утвердительное молчание.

    - Шеф, Шведа я доставил. Вон... сидит, - доложил Ефим после приличествующей моменту паузы.

    - Я бы сказал, - ехидно прокомментировал Лайк, - не сидит, а лежит!

    - А что делать? - Ефим виновато развел руками. - С катера его на руках сгружали. Оне изволили спать, понимаешь ли. И в самолет тоже загружали-сгружали в горизонтали.

    Арик Турлянский не слишком удивился: Швед вполне мог допиться до любого состояния. Но в гонке? В гонке, да и вообще на борту любой яхты Швед никогда себе такого не позволял.

    Впрочем, николаевский Иной быстро развеял все сомнения. Оторвав голову от столешницы он вдруг совершенно без усилий встал, кристально ясным взором окинул зал, без малейших признаков качки подошел к Лайку, Арику и Завулону и невозмутимо произнес, обращаясь по очереди к каждому:

    - Привет, Лайк, я прибыл по зову. Привет, Арик. Здравствуйте, коллега.

    После чего крутнулся на триста шестьдесят градусов на каблуке, помахав всем присутствующим, включая бармена Сережу и официанток, рукой:

    - Привет!

    - Хм... - с сомнением прищурился Лайк. - Так ты трезвый, что ли?

    Он, сколько не старался, не мог уловить следов магического протрезвления. Швед минимум полсуток не брал в рот спиртного, да и до того если и брал - то весьма умеренно.

    - Трезвый, трезвый. Я просто спал - рулил на ночном этапе.