Мне очень трудно тебе передать, что я испытал тогда. В моих ушах стоял крик ребенка. Моего ребенка. Здорового, нормального, пятимесячного ребенка, убитого мной. Я словно переживал его ужас, где мама, почему она не несет еду, почему не берет на руки, и вот он ползет в отчаянии, бьется, лезет куда-то, и вдруг — удар… Страшная боль. Несколько часов страшной боли. И Динка… если бы все это случилось не так, если бы не я был виноват — и тогда мне было бы тяжело пережить это. Но это мое равнодушие, мое безразличие ее убило.

Я помню, что не спал, по крайней мере, одну ночь… или несколько ночей. Я как будто засыпал, но вдруг обнаруживал себя у окна, со скомканной в руке простыней, на лбу холодный пот… бормотал какие-то нелепости. Днем я учился, производил, наверное, впечатление, что все нормально, но стоило мне остаться одному… Помню одну мысль: все кончено. Все.

Что кончено? Моя прежняя жизнь — спокойная, счастливая. Не будет ее больше, никогда. Есть вещи, которые нельзя простить.

Я ведь понял тогда, что это я виноват во всем. Нет, конечно, я знал, что и сама Динка виновата — зачем быть такой гордой… Был бы другой характер, не конфликтовала бы со всеми — может, ничего бы и не было. Да и вообще, зачем было заводить этого ребенка. Подождала бы три года, пока я закончу школу, а там… Ведь так тоже нельзя, надо же и мнение отца учитывать.

Конечно, и ее родители виноваты — бросили дочь в таком положении, замкнулись в своем эгоизме, не помогали ей… И остальные родственники тоже.

Но какой мелкой и ничтожной выглядела их вина по сравнению с моей… Ведь это я отец, да, я не знал о существовании ребенка — но просто потому, что не хотел знать. Вообще интересовала ли меня когда-нибудь жизнь Динки как человека? Ее настоящие чувства, желания, мечты…

Я просто не предполагал, что в ее жизни может произойти что-то серьезное. Поэтому и не звонил ей, не стремился общаться… Серьезное все происходило со мной и вокруг меня. Я был ликеидом, я воевал, видел смерть друзей, спасал человечество… я учился, чтобы нести знамя Ликея в Космос! Быть в самом авангарде… А что серьезного могло произойти с ней, обычной девушкой из страны третьего мира, ее жизнь была монотонна, скучна, абсолютно безопасна. В сущности, она была бесполезным созданием, красивеньким, милым, но пустым и бесполезным. Как большинство не-ликеидов. Ее жизнь протекала в картонной коробке среди ваты, ликеиды защищали ее, кормили, обеспечивали, лечили, развлекали…

И вдруг она умерла. Да еще — так умерла. И в смерти она стала равной любому ликеиду, любому из моих погибших друзей.

Она умерла за свое право быть женщиной, женой и матерью… за отнятое у нее право. Хотя сама она никогда не смогла бы это сформулировать. Она это сформулировала своей жизнью и смертью.

Да и я тогда так не думал. Я просто сидел и смотрел на Луну. На Луну, где мне, может быть, придется, посадить планетолет. Ходить по ее поверхности по колено в пыли. И уже смутно понимал, что будущее мое изменилось.

Я не смогу простить себе этого, никогда.

В конце концов я рассказал своему лучшему другу о случившемся… мне было стыдно, вообще противно об этом говорить. Но надо было как-то объяснить свое изменившееся поведение… Друг выслушал меня очень сочувственно.