|
Я отошел от трупа, хмурясь и пытаясь сложить воедино все, что узнал. Шанс того, что по свету бегает множество людей, имеющих привычку пытать людей, нарезая их на манер машинки для уничтожения документов, вряд ли велик. По крайней мере я надеялся, что таких немного. Мёрфи с серьезным видом смотрела на меня. – Что? Гарри, тебе что-то известно? Я покосился на Баттерса, потом перевел взгляд обратно на Мёрфи. Баттерс поднял руки и повернулся к двери, на ходу стягивая перчатки, полетевшие в контейнер с красным значком биологически опасных материалов. – Вы, ребята, подождите пока здесь, а агенту Малдеру надо выйти прогуляться. Буду через пять минут. Дверь за ним закрылась. – Тапки-зайчики и полька, – проворчал я, глядя ему вслед. – Я бы на твоем месте отнеслась к нему серьезнее, – заметила Мёрфи. – Он отличный профессионал. Может, даже слишком. – Что ты хочешь сказать? Она отошла от стола, и я шагнул следом за ней. – Это Баттерс занимался телами после пожара в Бархатном Салоне. Пожара, который устроил я. – Да? – Гм... В его первоначальном отчете утверждалось, что часть обнаруженных на пожарище останков принадлежит гуманоидам, но никак не людям. – Угу, – кивнул я. – Красным вампирам. Мёрфи устало вздохнула: – Нельзя же писать такое черным по белому боссам, которые по умственному развитию ненамного ушли от младенцев. Баттерса три месяца продержали в психушке – типа на обследовании. Когда он вышел оттуда, попробовали турнуть с работы, но его адвокату удалось доказать, что они не имеют на это права. Поэтому он только лишился руководящей должности и угодил сюда – на ночные смены. Но он-то понимает, что в мире не все так просто. И теперь звонит мне, когда получает что-то вроде этого. – Да нет, он мне понравился. Все, кроме польки. Мёрфи снова улыбнулась: – Так что тебе известно? – Ничего такого, что я мог бы рассказать тебе, – честно признался я. – Я дал слово не разглашать информацию. Несколько секунд Мёрфи молча смотрела на меня в упор. Было время, такая реплика могла привести к вспышке упрямого возмущения. Но, пожалуй, времена изменились. – Ладно, – сказала она. – Надеюсь, ты не утаиваешь ничего такого, из-за чего могут пострадать люди? Я покачал головой: – Рано утверждать что-либо. Мёрфи кивнула, сжав губы. Потом помолчала немного, взвешивая мысли. – Ты знаешь, что делаешь. – Спасибо. Она пожала плечами: – Я рассчитываю на то, что ты сам мне скажешь, если все обернется так, что мне нужно будет знать. – Идет, – согласился я, глядя на ее профиль. Мёрфи совершила то, на что шла крайне редко. Доверилась мне больше обычного. Я-то ожидал, что она начнет требовать и угрожать. С этим я справился бы. В некотором роде так было даже хуже. Совесть глодала меня изнутри. Я пообещал хранить все в тайне, но мне было противно хранить это в тайне от Мёрфи. Она не раз рисковала жизнью ради меня. А впрочем, что изменится, если я ей скажу? Ну, дам я ей информацию, до которой она рано или поздно все равно докопается... – Послушай, Мёрф. Я особо обещал этому клиенту не разглашать никакой информации. Но... если бы я мог говорить, я бы тебе посоветовал поинтересоваться через Интерпол убийством одного француза по фамилии Ларош. Мёрфи зажмурилась и повернулась ко мне. – Интерпол? Я кивнул: – Если бы я мог говорить. – Идет, – сказала она. |
