Когда со столов убрали, вернулся Фишер и как дежурный староста повел подопечных вверх по широкой деревянной лестнице к спальням на втором этаже. Гарри вошел в комнату, где тридцать кроватей аккуратно выстроились тремя рядами по десять. На каждой лежала подушка, две простыни и два одеяла. У Гарри никогда прежде не было ничего по две штуки.

— Это спальня новых жуков, — презрительно бросил Фишер. — Здесь вы останетесь до тех пор, пока не цивилизуетесь. Свои имена в алфавитном порядке найдете в изножье каждой кровати.

Гарри с удивлением обнаружил на постели свой чемодан и задумался, кто же его туда положил. Мальчик по соседству уже распаковывал вещи.

— Я Дикинс, — представился он и сдвинул очки повыше, чтобы внимательнее присмотреться к Гарри.

— Я Гарри. Летом на экзамене я сидел рядом с тобой. Не могу поверить, что ты за час ответил на все вопросы.

Дикинс покраснел.

— Вот почему он стипендиат, — заметил мальчик по другую сторону.

Гарри развернулся к нему.

— А ты тоже стипендиат? — спросил он.

— Силы небесные, нет, — отозвался мальчик, продолжая раскладывать вещи. — Единственная причина, по которой меня приняли в школу Святого Беды, — это то, что здесь учились мои отец и дед. Я третье поколение, которое сюда поступает. А ваши отцы тут, случаем, не учились?

— Нет, — хором заявили Гарри и Дикинс.

— Хватит болтать! — прикрикнул Фишер. — Продолжайте распаковывать чемоданы.

Гарри открыл свой, стал вынимать оттуда одежду и аккуратно раскладывать ее по двум ящикам прикроватного шкафчика. Мать положила среди рубашек плитку шоколада «Фрайс файв бойз». Он спрятал ее под подушку.

Прозвонил колокол.

— Время раздеваться! — объявил Фишер.

Гарри никогда еще не раздевался при другом мальчике, не говоря уже о целой компании. Он отвернулся лицом к стене, медленно снял одежду и поспешно натянул пижаму. Завязав пояс халата, он следом за другими ребятами направился в умывальную. И снова он внимательно следил за тем, как они моют лица мягкими фланелевыми мочалками, а затем чистят зубы. У него не было ни мочалки, ни зубной щетки. Мальчик с ближней кровати порылся в мешочке с умывальными принадлежностями и протянул ему новенькую щетку и тюбик зубной пасты. Гарри не хотел их брать, пока сосед не заверил его:

— Моя мать всегда кладет все по две штуки.

— Спасибо, — отозвался Гарри.

Хотя зубы он почистил быстро, но в спальню все равно вернулся одним из последних. Он забрался в постель: две чистых простыни, два одеяла и мягкая подушка. Оглядевшись, он увидел, что Дикинс читает учебник латыни Кеннеди.

— Подушка твердая как камень, — тут же заметил тот.

— Хочешь, поменяемся? — предложил Гарри.

— Думаю, все они одинаковы, — с улыбкой сообщил мальчик, — но спасибо.

Гарри вытащил из-под подушки плитку шоколада и разломил ее на три части. Один кусок он протянул Дикинсу, а другой — мальчику, который одолжил ему зубную щетку и пасту.

— Как видно, твоя матушка куда благоразумнее моей, — заметил тот, откусив кусочек.

Еще один колокол.

— Кстати, меня зовут Джайлз Баррингтон. А тебя?

— Клифтон. Гарри Клифтон.

Гарри долго не мог заснуть, и не только из-за непривычно удобной кровати.