– Латте. – Кивком головы он показал на картонный стаканчик. И добавил: – Без сливок, – хотя Паттерсону лишний вес ничуть не грозил.
Паттерсон передернулся:
– Спасибо, Альвин, но мой желудок этого не перенесет. Пей сам.
– Как все прошло? – спросил Амброуз, выводя машину с парковки.
– Как‑как. Как всегда, плохо, – ответил Паттерсон, щелкая замком ремня безопасности. – С детьми всегда так.
Амброуз не стал расспрашивать его подробнее, зная, что Паттерсону, прежде чем он сможет поделиться с помощником впечатлениями, нужно прийти в себя и собраться с мыслями. Вскоре они добрались до съезда на широкое шоссе.
– Куда теперь? – спросил Амброуз.
Паттерсон, всегда тщательно взвешивающий свои решения, задумался.
– Пока я был на вскрытии, что‑нибудь новое выяснилось?
Выяснилось многое, но ничего важного. Всякая мелочь, которая ни к чему не приведет и которую копы рангом пониже уже к обеду с чистой совестью вычеркнут из материалов расследования. Одной из основных задач Амброуза были сортировка и отбор информации. Он решал, что достойно внимания Паттерсона, а что нет. Когда в самом начале их сотрудничества Паттерсон возложил на Амброуза эту обязанность, тот запаниковал. Впрочем, вскоре выяснилось, что он принимает правильные решения и его суждениям можно верить. То, что Паттерсон знал это с самого начала, заставило Амброуза еще больше уважать своего начальника.
– Ничего существенного, – ответил наконец Амброуз.
Паттерсон вздохнул, надув впалые щеки.
– Ну, тогда поехали к родителям.
Амброуз свернул на дорогу и принялся мысленно прикидывать наиболее быстрый маршрут. Прежде чем они добрались до первого поворота, Паттерсон заговорил. Видно, решил не терять зря время, понял Амброуз. Значит, смерть Дженнифер Мейдмент легла на его душу особенно тяжким грузом.
– Причиной смерти стало удушение – тот самый полиэтиленовый пакет, обмотанный вокруг шеи липкой лентой. Никаких следов борьбы. На голове следов от ударов нет, как нет царапин, ушибов, крови или частиц кожи у нее под ногтями, – обстоятельно перечислял Паттерсон, тщательно подбирая слова.
– Выглядит так, будто ее чем‑то накачали.
– Похоже на то. – Тоска в голосе Паттерсона сменилась злостью. На щеках вспыхнул румянец, губы сжались в узкую линию. – Но, разумеется, результаты токсикологического исследования мы получим хрен знает когда. Нет, Альвин, у нас в стране не криминалистика, а какая‑то фигня. В государственных больницах и то быстрее работают! За сколько у нас делают общий и биохимический анализ крови? За двое суток, верно? Но на сраную токсикологию им надо минимум шесть недель. Если бы наши милые политики и впрямь хотели снизить уровень преступности и повысить раскрываемость, они бы выделяли криминалистам нормальные деньги, а не те крохи, что дают сейчас. Я уж не говорю про то, что мы можем позволить себе услуги криминалистов только в расследовании некоторых дел. Это вообще ни в какие ворота не лезет! Но даже если удается выбить из бухгалтерии деньги, то нам предлагают набраться терпения. К тому времени, когда они присылают результаты, мы обычно все и так уже знаем, спасибо старым добрым методам работы. А ведь криминалисты должны помогать вести расследование, а не только подтверждать, что мы арестовали нужного человека. А все эти популярные сериалы – «Место преступления», «Воскрешая мертвых»? Комедия! Черный юмор! Да у них в одной серии деньжищ тратят столько, сколько мне выделяют на год! – горячился Паттерсон.
Амброуз уже не раз слышал эту речь, свидетельствующую о том, что Паттерсон крайне недоволен тем, как идет расследование. Амброуз прекрасно понимал, что босс злится вовсе не из‑за несправедливости бытия. |