– Не хочешь прогуляться? – спросила я.

– Да… конечно.

– Здорово. Погоди секундочку. – Я зашла в дом и надела сандалии. Схватила с крючка ключи от дома и вернулась на крыльцо к Кэшу, закрыв за собой дверь. Я дважды или трижды перепроверила замок, прежде чем засунуть ключи в задний карман джинсов. – Ладно, пошли.

Мы молча пошли вниз по улице. Моя рука задевала его, но я не убрала ее, и он не убрал свою. Мы были уже на повороте, сворачивая за угол, когда я, наконец-то, решила заговорить.

– Я чувствую себя лучше, чем предполагала. – Я ощущала его взгляд на себе, но продолжала просто идти. – После выпускного я думала, что буду разбита. Думала, буду рыдать, или запрусь в своей комнате, или что-то вроде этого… Я полагала, что буду сильнее по нему скучать, наверное. И так и есть – то есть я скучаю по нему, но не так ужасно, как думала. Вчера вечером ко мне заглянули несколько подруг и очень помогли мне, позволив осознать, что у меня все может быть хорошо, понимаешь?

Я взглянула на него и увидела, как Кэш кивнул.

– Я думала, что буду сильнее по нему скучать, но… не в этом проблема.

– А в чем?

– В том, что… я продолжаю задаваться вопросом: почему? Почему я не заслужила, чтобы меня дождались? Что со мной не так, отчего он за одну ночь смог отбросить все в сторону? Почему секс был так чертовски важен? – Я почувствовала, как щеки начинают краснеть. – О, боже, прости. Я не должна была говорить с тобой об этом.

– О чем именно?

– О моей, хм, сексуальной жизни… Или, как всем теперь стало известно, об отсутствии таковой.

– Оу.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

 – Иногда мне хочется, чтобы мама была все еще жива, и я могла с ней поговорить о таких вещах. Она бы могла сказать мне, что делать.

– Как ты думаешь, что она бы сказала?

Я улыбнулась, вспоминая ее голос. Мягкий, но непреклонный.

– Она бы, наверное, сказала что-то вроде: «Мелисса Энн, прекрати сомневаться в себе. Ты умная и красивая, а тот мальчик – дурак. Никогда, никогда не позволяй никому давить на тебя... и пожалуйста, убери обувь с дивана».

– Смею предположить, что ты похожа на свою маму.

Я рассмеялась:

– Так говорят.

– Ну, знаешь, – сказал Кэш нерешительно, – может ее уже нет рядом, чтобы сказать тебе это лично, но похоже, что совет, который, как тебе кажется, она бы дала – хороший.

– Знаю. Но все же это не одно и тоже.

– Мне жаль. Тебе не обязательно говорить о ней, если тебе от этого неуютно.

Обычно так и было. Я никогда не позволяла Рэнди говорить о моей маме, но с Кэшем – без проблем. Это было легко. И все же я сказала:

– Давай сменим тему.

В течение следующих пары минут мы говорили на легкие темы: о телевидении, о книге, которую он недавно закончил читать, о нашей общей уверенности, что повара в школе, занимающиеся приготовлением ланча, пытаются нас отравить. Спустя некоторое время мы замолчали. Когда мы прогуливались по Левитт Авеню, мимо прошли несколько мам с детскими колясками, а через дорогу две школьницы шагали рядышком, держа на поводках щенков породы лабрадор. Это был прекрасный воскресный день, и на мгновение я удивилась, отчего решила провести день за уборкой, вместо того чтобы прогуляться по окрестностям. Гамильтон и правда был хорошим местом – хоть и пригород, конечно, но симпатичный и дружелюбный. Обычно я была слишком озабочена другими вещами, чтобы обращать внимание на что-либо вокруг меня. Я даже не заметила, что Кэш взял меня за руку, пока мы не подошли к очередному повороту. Мы практически вернулись к моему дому, обойдя почти весь квартал, и он держал меня за руку половину пути, а я даже не осознавала этого.