После ужина капитан Ворона разрешила команде открыть бочонок с чем-то опьяняющим, и Локон сочла этот жест весьма любезным.

«Выходит, капитан не так уж и бессердечна, – подумала она. – Но с другой стороны, если Ворона намеренно поступается своей совестью, значит она намного хуже бессердечной…»

В распитии этого бочонка Локон не участвовала. Слишком свежи были воспоминания о празднике на Скале: пару лет назад она, совершенно не подозревая, что приторный пунш может сильно ударить в голову, наклюкалась до того состояния, когда язык решает жить собственной жизнью. В тот вечер она без умолку тараторила о своих любимых рецептах, а Чарли, находя это очаровательным, внимательно слушал. Поэтому за ужином в кругу пиратов Локон боялась даже притронуться к хмельному напитку. А вдруг после глотка-другого опять развяжется язык? И как начнет всех подряд посвящать в ее планы!

Решив подобру-поздорову ретироваться, Локон набрала полную тарелку еды. Положила густого мясного варева с овощами и набрала галет. Этим вечером она приготовила рагу, есть которое нужно руками. Какое-никакое, а разнообразие, учитывая, что ингредиентов в ее распоряжении было немного.

И тем не менее блюда Локон снискали всеобщую любовь. После многомесячного сидения на харчах, имевших неприятное сходство с плиточным клеем, грех было жаловаться на новое, пускай и малость однообразное меню. И хотя кое-кто из вас в это поверит с трудом, учитывая, на каком жаргоне обычно общаются пираты, назвать Дугов глупыми нельзя. От них не укрылось, что Локон помогает Форту, и, когда в их тарелках вместо так называемой еды внезапно появилась еда в прямом смысле этого слова, сделать нехитрые выводы оказалось несложно. Так что в тот вечер она покидала камбуз под одобрительные крики, вызванные не только легким подпитием.

Локон чувствовала себя недостойной похвал, ведь ее стараниями эти люди оказались в смертельной опасности. Смутившись, она поспешила к Салэй с тарелкой в руках. Рулевая не спустилась ужинать, и девушка беспокоилась за нее.

Локон еще ни разу не бывала в каюте Салэй, но знала номер; найти оказалось несложно. Девушка нерешительно постучала и услышала, как за дверью кто-то спешно отсмаркивается. Мгновение спустя на пороге возникла Салэй. И хотя ее смуглая кожа скрадывала цвет прилившей к щекам и носу крови, глаза были самые что ни на есть заплаканные.

– А, это ты. – По обыкновению, Салэй постаралась говорить резко и сурово. – Что-нибудь случилось?

– Я принесла ужин, – ответила Локон.

Она была смущена, поскольку застала Салэй в халате, накинутом поверх ночной рубахи. Прежде ей доводилось видеть рулевую исключительно в морском обмундировании – в бушлате и штанах из жесткой ткани.

Салэй жестом пригласила ее войти. Проскользнув в каюту, Локон поставила тарелку на стол, куда указала рулевая, и застыла, пораженная крохотными размерами обиталища подруги. Каюта была по крайней мере вдвое меньше ее собственной. А ведь рулевая – третий по старшинству человек в экипаже «Вороньей песни». Салэй определенно имеет право на помещение побольше, чем эта каморка!

– Благодарю за еду, – сказала Салэй. – Очень непрофессионально с моей стороны. Надо было самой сходить за ужином, чтобы никого не утруждать. Да и подкрепиться не мешает – силы мне сейчас нужны как никогда. Сегодняшний денек тому прямое подтверждение…

Салэй втиснулась за стол и придвинула тарелку. Локон уже собралась уходить, но помедлила, поскольку рулевая не умолкала.

– Меня никак не покидает мысль, что есть способ избегать дождевых вихрей. – В задумчивости отодвинув тарелку, она указала на развернутую карту осадков. – Но мне совершенно непонятно, по какой причине они возникают в том или ином месте. Не вижу ни малейшей закономерности. Люди бороздят морские просторы вот уже несколько веков кряду, но безопасный переход через Багряное море все еще не найден.