Два вихря-близнеца обрушились на «Воронью песнь», сметая с палубы мертвые споры. В мгновение ока весь экипаж, от юнги до капитана в треуголке с пером, промок до нитки. Вот он, апогей кошмара наяву для каждого морехода: одинокий корабль, захваченный штормом посреди моря, и шум бьющихся о палубу капель.

И нет такой легенды, баллады или байки, которые бы не заканчивались человеческими жертвами.

За исключением моего рассказа. Ведь в тот день корабль был спасен.

Ворона приготовилась к самому худшему. Она уже представляла, как корабль, пронзенный со всех сторон, будет разваливаться на куски, а нанизанные на шипы матросы – корчиться в агонии. Однако этим страшным фантазиям не суждено было сбыться, и в следующий миг воздух прошили не пурпурные копья, а всего лишь тысячи тысяч студеных капель дождя.

– Что, эфир меня раздери, происходит?! – вскричала Ворона, проклиная и расталкивая Дугов, что столпились у фальшборта.

Капитан видела, как Локон спустилась за борт, но решила, что девчонка решила просто дать деру. И Ворона нисколько не огорчилась, поскольку бежать было некуда. А что касается корабля, который знатно тряхнуло, то…

И лишь глянув за борт, Ворона наконец поняла, что произошло. Прямо под кораблем вырос настоящий секвойядендрон. По-другому это гигантское дерево, чей ствол состоял из переплетенных лоз, и не назовешь. Раскидистый веер изумрудных щупальцев, точно человеческая кисть, держал «Воронью песнь» в воздухе.

Дерево подняло корабль над частоколом; десятиметровой высоты, он лишь самую малость не доставал до днища. И хотя багряные эфиры тут и там вонзались в зеленый ствол, эластичные лозы не позволяли проткнуть себя насквозь, обвивая эти шипы, которые лишь послужили дополнительной опорой.

А насквозь промокшая, дрожащая Локон висела за бортом на тросе, который Форт, слава лунам, держал железной хваткой. Она почти ничего не видела вокруг, поскольку непослушная копна влажных волос облепила лицо.

В этот момент грянули запоздалые овации. Однако не будем винить Дугов за нерасторопность. Чтобы пережить подобный экзистенциальный кризис – переродиться из потенциальных мертвецов обратно в живых людей, – требуется несколько гулких ударов сердца. Хотя бы для того, чтобы осознать – если уж не головой, то ушами, – что вы продолжаете жить.

– Эй, вы, неблагодарные увальни! А ну, помогите ее поднять! – скомандовала Салэй, хватаясь за канат возле Форта, который стоял, уперевшись ногой в фальшборт, и удерживал Локон от падения кривыми, но мощными ручищами.

Локон повезло, что Форт оказался сообразительным малым. Не подтяни он ее на пару метров, когда начался бурный рост лоз, то болтаться бы ей на одном из багряных шипов, что сейчас щекочут ей пятки.

Команда дружно взялась за канат и потащила Локон наверх. Многие, разумеется, сразу припомнили, как всего лишь несколько недель назад уже поднимали эту девушку на борт корабля. Форт со всей осторожностью помог ей перебраться на палубу, и Дуги радостно заулюлюкали своей спасительнице.

Капитан наблюдала за происходящим молча. Они спаслись чудом. Ворона это понимала и потому благоразумно помалкивала.

Лозы ничуть не повредили корпус корабля. Вооружившись топорами и серебряными ножами, Дуги без проблем высвободят «Воронью песнь» из объятий изумрудного эфира. Как только кипение спор возобновится, судно продолжит свое путешествие по Багряному морю. В ходе артиллерийских перестрелок оно не раз попадало в такие ловушки; команда прекрасно знает, что нужно делать.

Поэтому за корабль Ворона не волновалась. Логово дракона теперь находилось всего лишь в двух днях пути. О том, что цель близка, Ворона сообщила экипажу с единственной целью избежать паники.