Увидев его, я окаменела, дрожа мелкой дрожью от охватившего меня ужаса. Моим первым желанием было схватить Кендала и броситься бежать со всех ног.

Этот человек уже подходил ко мне. Затем поклонился. Меня захлестнула холодная вода воспоминаний. Захотелось крикнуть ему: «Уходи! Убирайся из моей жизни!»

Он стоял передо мной и улыбался.

— Мама, — проговорил Кендал на своей очаровательной смеси двух языков, — voilамсье из jardins.

— Мы с Кендалом подружились, — сообщил барон.

— Как… как давно это началось? — пробормотала я.

— Достаточно давно для того, чтобы стать настоящими друзьями.

Я не могла на него смотреть. Один его вид приводил в ужас. Зная, насколько он беспощаден, мне страшно было даже подумать о том, что он может совершить.

— Как это…

— Я увидел его. Он мне понравился.

Кендал стоял рядом, переводя взгляд с него на меня.

— Мы будем запускать змея? — поинтересовался он.

— Разумеется, — ответил барон. — У тебя чудесный змей, — добавил он, не сводя с меня глаз.

— Он больше, чем тот, который улетел в Англию, — гордо заявил Кендал.

— Я надеюсь, он понравился твоему дедушке.

Он так много знает! — подумала я. — Все это подстроено. Но зачем?

Он опять поклонился мне.

— Прошу извинить нас. Мы должны запустить змея, и тогда он покажет всем, сколь ничтожны их жалкие потуги на совершенство.

— Пойдем! — торопил его Кендал.

Я ошеломленно смотрела им вслед и спрашивала себя, что он задумал на этот раз. Что все это означает? Он приходит в сад общаться с моим сыном. Но зачем? С каких пор его стали интересовать дети?

Все-таки мне не удалось скрыться от него. Последние несколько лет, позволившие мне примириться с окружающей действительностью, научившие меня с благодарностью принимать все, что она преподносит… оказались всего лишь каким-то промежуточным этапом, не более того.

Я боялась этого человека, хорошо зная, насколько он жесток и неумолим.

Что ему нужно от моего сына?

Я должна была признать ужасную истину: Кендал также и его сын.

Я наблюдала за взмывшей в небо орифламмой. Она и в самом деле затмила всех остальных змеев. Все показывали на нее пальцами, а Кендал раздувался от гордости.

Чему он его учит? — думала я. — Осознанию того, что он лучше всех. Его змей должен быть самым большим. Все прочие должны скромно пребывать в тени.

Так воспитывали самого барона. Теперь он попытается превратить моего ребенка в свое подобие.

Я слышу, как барон говорит ему:

— Ну вот. Держи. Крепче. Не выпускай из рук. Сможешь его удержать?

— Конечно, — отвечал Кендал.

— Хорошо, — проговорил он. — А я пойду поговорю с твоей мамой.

Барон присел на скамью рядом со мной. Я демонстративно отодвинулась. Он пожал плечами и рассмеялся.

— Какой мальчишка! — произнес он.

Я не ответила.

— Как две капли воды похож на моего дедушку. У меня есть его портрет в таком возрасте. Сходство просто невероятное.

— Этот мальчик — мой сын, — медленно произнесла я. — Он никогда не станет таким, как скандинавские бароны, готовые затоптать любого, кто встанет на их пути.

— Он безмерно обаятелен. Несомненно, это обаяние унаследовано от предков по материнской линии. Но все равно он будет воином.

— Не вижу никакой необходимости обсуждать это с вами.