Кендал прибежал ко мне с горящими глазами.

— Он там, мама! Он там… точь-в-точь такой, как рассказывал барон… и он мой!

После этого он начал учиться ездить верхом. Иногда Ролло сам занимался с ним, и они ехали рядом по полоске дерна, уложенной вдоль берега рва. Иногда с ним ездил один из грумов.

А тогда, в тот день, когда Кендал стал владельцем белого пони, ко мне в комнату стремительно вошла Жанна. Ее глаза сияли радостным изумлением.

— Взгляните, что мне подарил барон, — сказала она. — Помните, как на Рождество мы говорили о подарках? И вот эта брошь… точно такая, как описывал барон! Он сказал, что я так хорошо заботилась обо всех… — Ее глаза наполнились слезами, и она отвернулась. Брошь была изумительно красивой, и у Жанны никогда не было ничего подобного. Будучи практичной француженкой, она, вероятно, рассматривала подарок барона и как страховку на черный день. Но эта брошь имела для нее и огромную моральную ценность.

Увидев брошь, Кендал был вне себя от радости. Он только и говорил, что об этой броши. В тот день, спустившись ко рву, я увидела его на пони, которого вел на длинном поводу Ролло.

Сын закричал:

— Смотри, мама. Смотри! Барон, пожалуйста… не держите повод.

Барон позволил ему проскакать какое-то расстояние вполне самостоятельно.

— Он будет хорошим наездником, — сказал Ролло.

Я стояла, глядя на сына. Его глаза сверкали, щеки раскраснелись. Он не сводил с нас глаз, желая убедиться в том, что мы неподдельно восхищаемся им.

Кендал подъехал к нам.

— А у Жанны есть брошь! Ее рождественский подарок!

Внезапно он рассмеялся и взял меня за руку, несомненно, надеясь увидеть кольцо с сапфиром, описанное Ролло в рождественский вечер.

Заметив его разочарование, я спросила:

— Ты не хочешь еще немного показать нам, как ездишь рысью?

Но Ролло не позволил мне сменить тему.

— Ты хотел увидеть кольцо, — сказал он.

— Да. Только мама не получила своего подарка.

— Ее подарок еще не готов, — пояснил Ролло.

— А когда он будет готов? — спросил Кендал. — Ведь она же должна его получить, не так ли?

— Да, — кивнул Ролло, — должна.

— Но когда?

Ролло посмотрел на меня в упор.

— Когда? — повторил он.

— Все не могут одновременно получить подарки, — ответила я. — Тебе повезло, у тебя есть этот чудесный пони. И Жанне повезло.

— Тебе тоже должно повезти, мама.

— Я обещаю, — обратился Ролло к Кендалу, — что когда-нибудь она непременно получит это кольцо.

Он продолжал пристально смотреть на меня, насквозь прожигая пронзительным взглядом, напомнившим мне о ночах, проведенных с ним в башне… Я почувствовала, как меня властно охватывает возбуждение.

И уже сама не понимала своих чувств.

Мари-Клод проявляла ко мне живой интерес. Разумеется, она не могла понять, как получилось, что я оказалась в обществе ее мужа тогда, в осажденном Париже, и, конечно же, не очень верила в нашу случайную встречу во время обстрела, когда он спас жизнь Кендалу.

Она сильно отличалась от той юной девушки, которая убежала в лес со своим любовником во время пикника. Тогда она была беспечной и импульсивной. Теперь стала нервной и беспокойной.

Ее отнюдь не огорчил мой приезд в замок. И она не хотела, чтобы я переселялась в Хижину. Как ни странно, мое присутствие не раздражало ее.