К счастью они слезли с него прежде, чем он задохнулся. Он вскочил на ноги, и присоединился к Пэн, которая успела высунуться со стены. Внизу, на дороге перед разводным мостом, пять вооруженных людей возились и копались в грязи. Тристан следовал взглядом за веревкой, которая свисала со стены, где была закручена вокруг шеста и прикреплена к сети, прикрытой грязью и соломой.

Он хмуро осмотрел их жертв, в то время как Дибблер и Видл помчались назад к разводному мосту. Пэн отдавала им указания, пока они стягивали концы сети над людьми прежде, чем те смогли бы встать. Затем они поспешили назад в сторожку, и разводной мост поднялся. Эрбут решил присоединиться к своим товарищам на другой части крепостной стены. Неспособный спокойно воспринимать то, что видели его глаза, Тристан ничего не сказал, когда Пэн, похлопав в ладоши, склонилась над люком смотрового колодца на вершине лестницы.

— Хорошо сделано, Видл, — сказала она.

— Вы так думаете? — спросил он, но она не слышала его.

Он присоединился к ней и глянул вниз на пастушку. Видл была одной из тех девушек, которых можно было принять за мальчика. Куда бы она ни шла, она носила тяжелые, скрипящие кожаные ботинки, шоссы и длинную блузу. Ее длинные волосы были неровно пострижены, а лицо казалось постоянно запачканным копотью, так что ее синие глаза особенно выделялись на нем.

— Угадайте, кого мы поймали в большую сеть в лесу, госпожа, — спросила Видл, сияя от удовольствия.

— Только не говори, что Пондера.

— Да, хозяйка. Он висит там подобно пухлому Рождественскому гусю.

Пэн снова захлопала в ладоши и подпрыгнула на месте.

— Просто изумительно, Видл.

Тристан раздраженно выругался и отошел, чтобы пристальнее разглядеть людей, барахтающихся в сети. Один из них сумел выбраться, и уже высвобождал других. Эрбут, Дибблер и несколько других жителей замка глумились над ними с зубчатых стен, бросая в них палки и комья грязи. Освободившись, они прокричали несколько проклятий своим мучителям прежде, чем хромая отступить на дорогу к лесу.

— Ну, Тристан, — сказала Пэн, как только смогла присоединиться к нему. — Я могу показать Вам Хайклиф перед завтраком. — Она пристально посмотрела вниз на работу своих рук и кивнула сама себе с улыбкой. Она ожидала, что он одобрит ее!

Преисполненный гнева, Тристан указал на вооруженных людей. — Снова Вы участвуете в этом безрассудстве. Вы устанавливаете ловушки для этих людей, для Кутвелла.

Пэн наблюдала за отступлением вооруженных людей, и, казалось, не замечала его ярости.

— Матерь Божья, я не смеялась так, с тех пор как Твисл подмешала слабительное в любимое вино Пондера. — Ее смех искрился, ослепляя его своей красотой.

Несмотря на свое неодобрение, от ее смеха Тристан почувствовал, что его тело загорелось. Смех ее отозвался гулким эхом, и он услышал еще чей-то смех. Без предупреждения, он внезапно почувствовал укол непонятной близости — женский смех. Она была высокой, намного выше, чем он, с волосами эбенового дерева и такими же глазами. Сдержанный смех. Беги, дитя. Я послежу. Беги, дитя.

Он мигнул, затем с трудом вдохнул, но видение пропало, и Пэн позвала его. Он поглядел вниз на нее, ее теплая ладонь легла на его руку, пристальный взгляд был полон искреннего беспокойства. Он поймал ее руку, зная без слов, что это чувство, что гнездится в нем, будет для него якорем. Ее пристальный взгляд обратился к их рукам. На мгновение он подумал, что она отнимет у него руку, но она не сделала этого.