– Нет. Скрытнее моего мужика никого нет. Могила. Это она удачно выразилась: Турок теперь – могила. Я бы даже сказал – мавзолей!

Я немного размышляю, чтобы проветрить мозги.

– Ладно, подожди, подойдем к делу с другой стороны. Беру листок бумаги и карандаш.

– Где вы оба обретаетесь?

– В гостинице «Серебряный берег» на улице Милан.

– Номер комнаты?

– Четырнадцать.

– С кем он водит знакомство? Она пожимает плечами.

– Пфф... С ребятами с Монмартра...

– Мне нужны имена! Она размышляет:

– Боб Шалун... Греноблец... Маньен Улыбчивый... Их настоящих имен я не знаю.

– С этим я как-нибудь разберусь... Скажи, тебе в последнее время не казалось, что Турок провернул деликатное дельце?

– О! По нему никогда ничего не понять... Чтобы узнать, о чем он думает, надо встать очень рано!

– По ночам он работал?

– Да, изредка. Но он мне никогда ничего не говорил. Турок был прямо-таки герметичным субъектом. Не из тех лопухов, что доверяются бабам. Он прекрасно знал, что они мелют языком, как помелом! Вы делитесь с ними секретами, но не успели вы еще закончить, как они мысленно составляют список тех, кому можно пересказать эту историю.

– Это все, что тебе известно?

– Да, клянусь вам!

И она торжественно вытягивает руку.

– Ты чего делаешь? – смеюсь я. – Дождя нет. Обиженная, она опускает лапу.

– Со своими приятелями он встречался в «Баре Друзей»?

– Да.

Ай! Вот этого я и боялся. В данный момент господа блатные уже в курсе циркового представления, которое мы там устроили. В среде урок началось большое волнение. Спасайся кто может! Простившись со своими шлюшками и погладив напоследок их упругие груди, они ложатся на дно.

Даже если я сумею схватить дружков Турка, вовсе не обязательно, что они были его сообщниками.

Мне в голову приходит одна идея. И очень даже неплохая...

Я высовываюсь из окна. Ларут фотографирует мертвеца. Я его окликаю:

– Не уходите, не поговорив со мной, Ларут. Это крайне важно.

Затем я вызываю конвой Мари-Жанны и отдаю распоряжение:

– Слушайте внимательно, ребята. Сейчас два часа пополудни. Вы продержите эту девицу до восьми часов, потом привезете ее на машине на улицу Милан и высадите в пятидесяти метрах от гостиницы «Серебряный берег». Понятно?

– Понятно, патрон.

Я обращаюсь к скромной труженице панели:

– Вернешься в гостиницу, как обычно, и поднимешься прямиком в свой номер, ясно? Она утвердительно кивает.

– Не говори ни слова, кроме «здрасте» хозяину гостиницы или горничной. Ни слова о том, что с тобой приключилось, ты меня понимаешь? Будь внимательна, даже стены имеют уши... Если не сделаешь все точно так, как я говорю, пеняй на себя.

Она подтверждает свое полное согласие с моими словами.

– А когда я приду в номер? – спрашивает она.

Я улыбаюсь.

– Не ломай себе голову. Продолжения программы не знаю даже я сам. Это будет сюрприз... Я отвожу обоих агентов в сторону.

– Падовани только что покончил с собой, выбросившись из этого окна, – сообщаю я им тихим голосом.

– Мы знаем, – отвечают они.

Их скромность заслуживает всяческих похвал.

– Браво, мальчики! Раскладушке ни слова... Она не должна знать, что случилось, иначе весь мой план рухнет.

– Не беспокойтесь, патрон.