– Но вы можете уйти обратно?

– В любой момент. Однако Айден мне нравится и мой визит не имеет жестких временных сроков.

– Так… Вы… как вы назвались?.. Ри‑ичард Блейд? – он мягко растянул первый слог. – Вы, Ричард…

– Простите, достопочтенный… Я бы хотел, чтобы вы называли меня по‑прежнему Эльсом. На всей планете вы один знаете, кто я и откуда… – он сделал паузу. – Я просил бы сохранить это в тайне и не расспрашивать меня о том, чего я не знаю или не могу рассказать.

Его расчет был точен. Только этому человеку он мог открыться и только ему имело смысл ставить подобное условие. Да, и Азаста, и Клевас, и другие сотрудники Хорады – как и любой обитатель Ратона – уважали права личности, но, столкнувшись с невероятным, они могли не выдержать. Их душевный покой был бы нарушен, неудовлетворенное любопытство вступило бы в борьбу с обещанием сохранить секрет; результатом, как минимум, явились бы долгие дискуссии и вопросы, повисающие без ответа, будили бы подозрения. Как раз этого Блейд хотел избежать.

По сравнению с Азастой, Сэндом и даже Клевасом фаттах'аррад Залар был человеком совсем иного калибра. Один из миллиона – это что‑нибудь да значило! Один из сотни некоронованных старейшин Ратона, властитель по праву мудрости – да, да, властитель, что бы он там не говорил! Его память и сердце хранили множество тайн людских – что значила для него еще одна, пусть столь необычная и интригующая? Почтенный Залар был профессиональным исповедником и не мог, не имел права пересказывать то сокровенное, личное, что доверялось ему и только ему. Особенно в тех случаях, когда его просили сохранить тайну.

Но, с другой стороны, он обладал огромным и несомненным влиянием ‑причем именно в делах Хорады. Блейд не сомневался, что никто не станет доискиваться причин, почему Залар дал ту или иную рекомендацию; он чувствовал, что мнению фаттах'аррада доверяли почти инстинктивно. Это выглядело бы мистически для столь рационального общества, но «говорящие с людьми» являлись совестью Ратона, а дела совести далеко не всегда поддаются логическому анализу. Если б удалось убедить этого старца…

Залар меж тем размышлял. Вероятно, выводы его были близки к предугаданным Блейдом, ибо, подняв на гостя спокойный взгляд, он заметил:

– Я готов согласиться с вашим условием, Эльс, но ставлю свое. Вы должны объяснить некое несоответствие в предложенной вами версии… некий алогизм, весьма смущающий меня.

– Я постараюсь. – Блейд догадывался, о чем пойдет речь.

– Итак, вы представитель высокоразвитой культуры, – словно подтверждая этот факт, Залар шлепнул ладонью по столу, – Ваш опыт, ваши знания и моя интуиция неопровержимо свидетельствуют об этом. Ваш взгляд на мир неизмеримо шире, чем допускает скудное воображение Арраха бар Ригона, айденского нобиля… Я почувствовал это, однако ошибся в другом: вы – не гений варварской эпохи, а обычный человек… умный человек, – подчеркнул старик, – пришелец из иного мира, который во многом равен нашему. Объясните же мне тогда, – пронзительные черные зрачки поймали взгляд Блейда, – вашу агрессивность! Вашу способность убивать, несовместимую с высоким разумом! Ваше нападение на Азасту Райсен, наконец!

Странник был готов к этому вопросу.

– Видите ли, достопочтенный, – спокойно произнес он, – в моем мире не было ттна. Мы до всего доходили сами, и наш путь – это путь северян Айдена Мы ничего не потеряли – даже своих неприятных качеств. Иного объяснения я дать не могу.

– Что ж, мир многообразнее, чем я думал до сих пор.