— Но почему они висят так нелепо, свесив голову вниз?

— Это дерево — вид смоковницы, его плодами питаются летучие мыши. Поев, они засыпают в таком неудобном положении тут же, на месте своего обеда. Им стоит только отпустить свои когти, чтобы очутиться в воздухе и улететь — потому они и висят в таком положении.

— Какие ужасные животные! Они причиняют, вероятно, большой вред людям?

— Нет, как раз наоборот: они оказывают большую услугу человеку, уничтожая множество вредных насекомых, например, москитов и других сосущих кровь.

— Но как они безобразно отталкивающи! Понятно, что столько людей их не любит и боится.

— Конечно. В этих уродливых существах есть что-то странное, мрачное. У многих они вызывают отвращение, которое происходит, скорее всего, от предрассудков. Ненависть к летучим мышам доходит до того, что их не только убивают, но убив, распластанных прибивают гвоздями к двери дома. Какая несправедливость к существам, которые не только не вредят, но даже помогают человеку! Но мы теряем время. Вперед!

Маленький отряд двинулся дальше. Тут же на пути юноши срывали сочные плоды и, не останавливаясь, на ходу утоляли ими жажду.

Через некоторое время перед ними показалась поляна.

Проходя по опушке поляны, капитан остановился вдруг перед деревом, в котором на первый взгляд не было ничего примечательного. Оно не было очень высоким — всего пять или шесть метров в высоту, метра полтора в окружности; его верхушка была покрыта шапкой очень длинных листьев, достигающих нескольких метров; эти листья не поднимались кверху, а косо падали вниз.

— Вот и хлеб, — сказал капитан.

Юноши уже забыли обещание капитана стать мельником, они это считали шуткой. Теперь они остановились у неказистого дерева, с недоумением разглядывая его.

— Хлеб? — переспросили они.

— Да, — отвечал им Ван-Горн. — Мука хороша, я вижу на листьях желтую пыльцу.

— Это и есть мука — пыльца на листьях? — возмутился Корнелиус.

— Нет, мука находится в стволе дерева.

— Не смейся, Ван-Горн.

— Вот увидишь, смеюсь ли я над вами или нет.

Ван-Горн подошел к дереву, замахнулся топором и с силой ударил по стволу дерева.

Дерево было очень крепко: топор не вонзился в него глубоко. Капитан пришел на помощь Ван-Горну, и через четверть часа дерево с треском рухнуло, перерубленное на высоте около тридцати сантиметров над землей.

Ван-Горн торжествовал.

— Ну что? Все еще не верите? Тогда смотрите, — обратился он к юношам.

Ханс, Корнелиус и Лю-Ханг подошли ближе; к величайшему своему удивлению, они увидели, что ствол таинственного дерева был наполнен зернистым веществом, розоватым и как будто твердым.

— Так это и есть мука? — спросили они.

— Да, — ответил капитан, — или, вернее, саго.

— Саго! — воскликнул Корнелиус. — Мне знакомо это название, я даже ел что-то так называвшееся и помню, что оно было очень вкусно.

— В этом нет ничего удивительного; саго вывозят в другие края в большом количестве, а, как ты видишь, здесь его немало.

— Да. А эти деревья встречаются только на Новой Гвинее?

— Нет, саговые пальмы растут на многих островах Тихого океана. Самые лучшие, самые плодоносящие — те из них, которые натуралисты называют metroxylonsagu или metroxylonrumphii, но и другие виды дают хорошую муку. Перед вами, ребята, пальма, которая растет почти на всех Малайских островах, в частности на Борнео и на Суматре, на Филиппинских островах, на Молуккских островах, на некоторых островах Индонезии, и даже в Америке, особенно в Новом Орлеане.