Мысли Беллами вернулись к Айрис Берингтон. Не возникнут ли и с ней в ближайшем будущем серьезные проблемы? Ведь Айрис — отнюдь не наивная, неопытная женщина, внезапно воспылавшая любовью к случайно встретившемуся ей мужчине. У Айрис холодный ум и твердая воля, ее поступки всегда определялись соображениями личной выгоды. Если женщина такого типа влюбится по-настоящему или внушит себе, что она любит, то это серьезно. А если при этом она поймет, что он просто использовал ее в своей игре, то пойдет на все и постарается, чтобы небу стало жарко.

Пока что он не зашел с ней особо далеко: он ничего не обещал, а пара поцелуев — это в сущности пустяк. Но если события в этом направлении будут развиваться, а ему придется пойти на это, если он хочет обеспечить себе алиби, то ему придется играть по ее правилам… или делать вид, что он по этим правилам играет.

Почему там, в клубе Мотта, он вдруг решил просить помощи у Айрис? — спросил он себя. Он почти не был знаком с ней, очень мало о ней знал. И тем не менее решился на этот рискованный, дьявольски опасный шаг. Ведь если бы она отказала ему, если бы рассказала, что он обращался к ней с такой просьбой, возникла бы весьма непростая для него ситуация, и он, несомненно, возглавил бы список подозреваемых. Разве что полиция обнаружила бы кого-нибудь, против кого были бы еще более серьезные улики, если такое вообще возможно.

Выйдя на Пикадилли, он со вздохом подумал о том, от каких мелочей могут зависеть подчас жизнь и смерть человека. Если бы Фредди, говоря с ним по телефону, не попросила его войти через кабинет Филипа, он, конечно, воспользовался бы парадным входом, и дежуривший в холле портье, несомненно, заметил бы его. Тогда, обнаружив убитую Фредди, он мог тут же поднять тревогу, вызвать администратора, позвонить в полицию, и тогда все было бы в порядке…

«Было ли бы?» — подумал он скептически и тут же сказал себе, что и в этом случае полиция, несомненно заинтересовалась бы им. Звонок в одиннадцать вечера молодому мужчине с просьбой прийти немедленно — очень уж это не похоже на Фредерику Уэнинг…

Все это время интуиция настойчиво подсказывала Беллами, что Харкот Марч непосредственно связан со случившимся. Но только ли интуиция? Ведь Уэнинг во время их встречи в баре сказал ему, что Харкот должен заехать вечером к Фредди на коктейль, а затем отвезти ее на прием к Кэрол. Можно ли верить, что Фредди столь внезапно простудилась и из-за этого не смогла приехать к Кэрол? Ведь незадолго до этого она звонила Уэнингу на работу. Почему же она тогда не сказала ему, что заболела и останется дома?

Значит, в тот вечер уже после звонка Фредди к Филипу с ней что-то случилось. Что-то весьма серьезное, если оно заставило Фредди изменить своей сдержанности, отказаться от поездки к Кэрол и, позвонив Беллами, попросить его срочно и тайно в столь позднее время приехать к ней.

Но если Фредди почувствовала, что впервые в жизни ее спокойному, безмятежному существованию угрожает опасность, если она решила, что в такой момент кто-то должен быть с ней рядом, то почему она выбрала Беллами? Разве не естественней и логичней было бы позвонить Филипу?

Впрочем, ответ на этот вопрос Беллами, пожалуй, знал. У Фредерики было слишком сильно развито чувство долга. Она не могла позволить себе оторвать мужа от работы, особенно в такой день, когда на него обрушились неприятности. Ничто не заставило бы ее так поступить, даже если бы обстоятельства требовали присутствия мужчины, способного защитить ее. Ну, а в таком случае, она скорее всего обратилась бы именно к нему, к Ники Беллами.