— Вон ее окна, — показал Орешкин. — Где?

— Да вон. Отсчитай от угла двенадцать окон, это и будет квартира Соломатиных.

— Сколько отсчитать?

— Двенадцать окон. Димка присвистнул.

— Ничего себе хибарка. У Соломатиной что, папаша — «новый русский»?

— Вроде того, — ответил Ромка, не вдаваясь в подробности. — Четвертое и пятое окна — Ликины. Видишь, не горят. Значит, ее дома нет.

— Может, она уже дрыхнет. Ребята вошли в подъезд.

— Ты иди, а я тебя здесь подожду, — сказал Димка.

— А если ее дома нет, тогда что? — спросил Ромка.

— Скажешь, за тетрадкой пришел.

— Привет. За тетрадкой в двенадцатом часу ночи.

— А что тут такого?

Орешкин поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.

Дзинь-тринь-дринь… — раздался очень мелодичный звон внутри квартиры. За дверью послышались торопливые шаги. Затем все стихло. Видимо, Ромку внимательно разглядывали в глазок.

— Тебе чего, мальчик? — наконец спросил женский голос.

— Извините, пожалуйста, — сказал Орешкин. — А Лика дома? Я ее одноклассник.

Дверь приоткрылась на длину предохранительной цепочки. В образовавшуюся щель выглянула женщина средних лет.

— Зачем она тебе?

— Тетрадку забрать.

Женщина сняла цепочку и впустила Ромку в квартиру.

— Проходи. Какую тетрадку?

— По химии. У нас завтра контрольная. Мне надо формулы повторить, — нес всякую чепуху Орешкин.

Женщина молча слушала.

— Ну и что ты хочешь? — спросила она, когда Ромка замолчал.

— Тетрадку, — промямлил Орешкин. Женщина нервно сплела и расплела пальцы.

— Я не знаю, где искать твою тетрадку.

— Так Лика знает.

— Лики нет. Она уехала в Москву.

— В Москву? — опешил Ромка. — Когда?..

— Сегодня днем.

У Орешкина челюсть отвисла от такого ответа.

— А зачем она туда поехала?

— В гости к бабушке.

— К какой бабушке? — вконец запутался Ромка.

Лицо женщины пошло неровными красными пятнами.

— К обыкновенной! — вдруг сорвалась она на крик. — Иди, мальчик! Иди!.. — Женщина чуть ли не вытолкнула Орешкина на лестничную площадку.

Дверь захлопнулась. Ромка сбежал вниз по лестнице.

— Ну что, Орех? — спросил Димка. — Дома?

— Нет. К бабушке уехала.

Теперь настал черед опешить Молодцову.

— К какой бабушке?

— К обыкновенной. В Москву. Сегодня днем, — выпалил Орешкин.

— Ромыч, я смотрю, тебе по мозгам здорово врезали. Как она могла днем уехать в Москву, если вечером ходила с тобой в театр?

— А я знаю? Ее мать так сказала. — Ромка озадаченно почесал затылок. — Прямо мистика какая-то получается.

Димка задумался.

— Нет тут никакой мистики, — подумав, произнес он. — Просто она тебе соврала.

— Соврала? — изумленно глянул на друга Ромка.

Молодцов молча кивнул.

Глава VIII «Ночные призраки»

Димка был абсолютно прав. Ирина Сергеевна Соломатина, мать Лики, действительно соврала Ромке. Но на это у нее имелись веские причины.