«Здесь и сейчас», — принял решение Оборотень, незаметно для Храпова доставая из кармана оружие.

И, не справившись с волнением, с излишней резкостью приказал: Остановите вот у этого желтого дома.

Храпову не понравился грубовато — приказной тон Оборотня, но он подавил желание дать отпор и поставить на место зарвавшегося сыщика: «Мне незачем тратить энергию на человека, которому через несколько часов предстоит встреча с Инструктором и его учеником. Все равно он уже покойник.»

И это последнее о чем подумал Храпов перед смертью, даже не успев услышать звук выстрела.

Оборотень обмотал ладонь платком и открыв дверцу, воровато, с опаской оглянувшись по сторонам, торопливо вытер наружную ручку, за которую брался, когда садился в салон возле кинотеатра «Форум».

Торопливо пошел прочь и уже в конце переулка перед тем как завернуть за угол оглянулся. И это нервное движение, и стоящая сиротливо в самом начале подъема машина с мертвым водителем, и старые московские дома, бесстрастно наблюдающие плоды человеческих страстей, — все это напомнило ему тот поздний вечер, когда был убит Фролов.

«Ну вот теперь только полуслепая старуха, видевшая меня возле Витькиной машины, представляет опасность.»

Думая так, Оборотень не знал о последнем задании Храпова, которое тот успел дать киллерам накануне собственной гибели. Затеянная Храповым акция «Большая чистка» продолжалась и без заказчика.

Второе задание представлялось Инструктору более простым, чем утренняя ликвидация охраняемого бизнесмена. Но здесь были свои проблемы: им был известен только адрес, где в одиночестве проживал приговоренный Храповым человек. У заказчика не было фотографии будущей жертвы. И они располагали лишь словесным описанием внешности. Приметы Храпов назвал самые общие и Инструктор боялся ошибиться и пристрелить не того, за кого получены большие деньги. Именно поэтому Инструктор избрал вариант выполнения заказа и нападения на заказанного Храповым человека прямо в его квартире.

Предупрежденный Храповым, что человек обычно приходит домой поздно, Инструктор и Ученик наметили акцию на восемь часов вечера. Коротая время, смотрели телевизор. Передавали очередную «мыльную оперу» и без знания предыдущих серий было непонятно, кто кому враг и какие плетутся длинные и беспощадные интриги.

Ученик взглянул на часы: приближалось время любимой им документальной передачи на криминальную тему, которую он старался не пропускать ни при каких обстоятельствах. Но были дни, когда он особенно жаждал увидеть кровавые картины «разборок». Такой день был и сегодня.

Инструктор понимал жадное нетерпение парня: «Должны показать мертвые тела Секача и его охранника. И самолюбию Ученика льстит, что именно выпущенная им пуля натворила очередной переполох, заставив ментов, журналистов и зевак поспешить к месту происшествия. И теперь кадры окровавленных жертв привлекут внимание миллионов зрителей во всей России. Наверняка ему хочется встать и крикнуть во всю мочь: „Люди это я угробил людей!“ Он не понимает, что в нашем деле тщеславие может привести к провалу. Хотя, конечно, даже мне — уже пожившему человеку не чуждо чувство гордости за весь этот переполох».

О гибели Секача и его охранника сообщили бесстрастно, как о событии, ставшем обыденным для столицы. На экране показали, как тело Секача и Лимона сноровисто упаковали в специальные мешки и погрузили в машину. А молодой следователь прокуратуры с важной таинственностью начал намекать, что знает нечто большее, чем другие простые смертные люди и потому «следствие считает данное убийство началом передела криминального бизнеса, в котором был замешан погибший».

Инструктор бросил взгляд на самодовольно улыбающееся лицо Ученика: «Зря он радуется.