Узнав о последних событиях, Эдит тоже огорчилась, и никогда еще их совместная трапеза не проходила так грустно, как в тот вечер. Наконец, после десерта, Вертретер закурил.

– Ладно… Нас расколотили в пух и прах… Но что толку пережевывать боль разочарования? Это не продвинет нас ни на шаг. Единственное, что мы можем сказать себе в утешение, – так это, что мы угадали верно, поскольку виновных и впрямь следовало искать в самом банке. Однако насчет того, что убийца Мины, Оттингера, Шауба и Эрлангера также связан с банком, я уверен гораздо меньше. И даже скорее всего это не так, иначе трудно было бы объяснить его полную свободу действий. Убийца мог связаться с Шаубом и Эрлангером через Оттингера, который, вероятно, дружил с одним из них. От того же приятеля Вилли, надо думать, узнал и о том, как вас разыграл Ферди Херлеманн. Чем больше я размышляю над этой проблемой, тем больше убеждаюсь, что мы имеем, вернее, имели дело с двумя разными группами и теперь нам следует поискать в окружении Оттингера.

– Что и кого?

– Убийцу.

– Трудная задача…

– Будь это легко, на моем месте мог бы сидеть кто угодно, Сенталло.

Эдит взяла Людовика за руку.

– Не теряйте надежды! Раз Франц не сдается – значит, еще не все потеряно.

– Послушайте мою сестру, Сенталло, и взбодритесь. Сегодня четверг. У нас остается сорок восемь часов. Мы должны поймать убийцу не позже, чем послезавтра ночью, в противном случае я не смогу убедить комиссара Лютхольда оставить вас в покое. Стало быть, сейчас не до бесплодных сожалений, верно?

Людовик снова повеселел. Разве мог он оказаться недостойным тех, кто помогает ему, невзирая ни на какие разочарования? Он, Сенталло, должен заслужить руку Эдит, и чем тяжелее нынешние передряги, тем счастливее он будет потом.

– Ну, инспектор… Я готов!

– Отлично! Завтра же утром вы сходите в кафе, где нашли тогда Оттингера, и попробуете расспросить хозяина о приятелях Вилли. Поскольку Оттингер мертв, может, кабатчик и не станет особенно скрытничать. И уж, во всяком случае, с вами он будет говорить откровеннее, чем с полицией. Тем временем я отправлю своих людей в квартал, где жили Мина и Оттингер, и велю расспрашивать всех и каждого. Наверняка у Вилли были свои привычки, какие-то места, где его чаще всего видели… Мы непременно отыщем кого-то из его друзей. Надо думать, эта публика того же пошиба. Подобные люди слишком боятся расспросов о своем прошлом, а потому охотнее болтают на другие темы. Короче, старина, нам придется перевернуть там все вверх тормашками. Этим мы и займемся. А пока – всем в кровать! Надо хорошенько отдохнуть, а то в ближайшие два дня, похоже, нам здорово достанется!

Уже надевая пижаму, Людовик вдруг вспомнил, что Эрлангер при нем звонил своему боссу. И он этот номер запомнил! Не тратя времени на одевание, Сенталло распахнул дверь спальни и выскочил в гостиную.

– Инспектор! Инспектор! – крикнул он.

Через несколько секунд, поспешно завязывая пояс халата, появился Вертретер.

– Что на вас нашло? Пожар, что ли?

– Нет… нет, но я знаю, кто этот человек!

Полицейский окинул его скептическим взглядом.

– Вы плохо себя чувствуете, Сенталло/

Эдит, в свою очередь, вышла в гостиную. Она уже распустила волосы и теперь закалывала их шпильками в пучок. Молодая женщина слышала последние слова Людовика.

– Вы его знаете? Но каким же образом?

– Точнее, пока не знаю, но могу узнать!

И он рассказал об эпизоде с телефонным звонком у Эрлангера. Эдит даже не пыталась скрыть радость.