Ко мне возвращалась память... Я знал, почему он выглядел так странно, почему говорил так ровно, откуда в его глазах взялся интерес...

Нет, не знал. Знание коснулось границы разума и исчезло. Я споткнулся, а Фитцджеральд, стоявший рядом со мной, возбужденно и нетерпеливо о чем-то спросил человека из озера.

Тот не ответил. Он посмотрел на нас в последний раз — тупо, сосредоточенно и беспристрастно. Глаза его были голубыми, как само озеро. А затем он опустился ровно вниз, не нагнувшись и, казалось, не пошевелив ни одной мышцей. И скрылся за каменным уступом высотой по колено.

В спешке толкая друг друга, мы вместе добежали до уступа и заглянули за него. Человек исчез, не оставив ни следа. Ничего, кроме небольшой выемки в камне, где он стоял, — углубления размером с блюдце, в котором бултыхалась голубая вода. Мы, ошеломленные, стояли так довольно долго, поскольку вода за это время успела с журчанием исчезнуть в дыре и появиться снова, благодаря какому-то действию подземных потоков.

Память колотилась в закрытые двери моего сознания.

Я знал ответ. Отлично знал, но двери оставались закрытыми. Время вспомнить еще не пришло.

К тому времени как мы подошли на расстояние оклика, они уже следили за нами с края воды. Мы видели, как озерные люди один за другим выходили из голубых глубин и занимали места неподалеку от берега, бредя по колено в воде, а с их волос и одежды бежали ручейки, — мужчины и женщины, утопленники, наблюдающие за нами.

Разумеется, они не были утопленниками, поскольку выглядели вполне здоровыми, а их лица светились разумом и жизнью, в отличие от того человека, который смотрел на нас с уступа, но затем исчез.

Это были настоящие люди. Тот другой — нет. Я подумал, что, по крайней мере, это очевидно даже для Фитцджеральда, несмотря на то, что об этом мне подсказало подспудное знание, промелькнувшее в голове.

— Подожди, Джим, — взяв меня за локоть, внезапно сказал Фитцджеральд. — Мне... Не нравятся они мне. Не подходи близко.

Он внимательно посмотрел на безмолвных людей в воде.

Я позволил ему остановить себя. Теперь я уже не был уверен в том, что произойдет дальше. Невероятная срочность все еще трезвонила в звонок закрытой двери моего сознания, но пока не попаду туда, я не узнаю, чего от меня ждут.

Фитцджеральд помахал рукой людям в воде и сделал подзывающий жест. Они уставились на нас.

Затем развернулись и недолго посовещались друг с другом, продолжая искоса на нас поглядывать. Наконец одна женщина вышла из озера и зашагала к нам по базальтовым камням.

У нее были длинные светлые волосы, приглаженные водой и облепившие плечи, как бледные водоросли. Голубое платье прилипло к гибкому, красивому телу, и пока она шла, с ткани и волос капала вода.

Запоздало я вспомнил о разбившемся самолете и пропавших людях. Неужели это и есть те самые пассажиры и экипаж? Я подумал, что да. Но что заставило их против всех доводов рассудка зайти в смертельный воздух Кольца? Озеро? Сейчас это казалось возможным, но я представить себе не мог, какое безумие толкнуло их на то, чтобы зайти в воду.

Снова озеро? Было ли в озере нечто необъяснимо странное и непреодолимое, что затащило их в воду и выпустило обратно именно сейчас — живыми и невредимыми — в воздух, заставляющий без умолку трещать счетчики Гейгера?

В поисках ответа я окинул воду взглядом и...

И получил его — частично.

Поскольку на дрожащей голубой поверхности появилась тень. Длинная извивающаяся тень, отброшенная не сверху, а снизу. В глубине озера что-то шевелилось.

Я напряг глаза, и в качестве ответа на вопрос, что же это такое, в запечатанных глубинах сознания появились ужас и возбуждение. Я знал, что это. Я уже видел это. Я... Воспоминание опять спряталось в запертом чулане.

Громадная тень лениво и чудовищно шевелилась, извивалась и приближалась к скалам.