— Прекрати! Сейчас же прекрати делать вид, что ты меня жалеешь! Что тебе не все равно! Было бы не все равно, ты давно бы это закончил, так или иначе. Но тебя все устраивало, Нэскэ. Ты был хорошим, ты просто не давал мне возродиться, ибо я ж чудовище!

— Давай поговорим, — шагнул к нему Деммид, но Аши лишь попятился назад, не позволяя повелителю сократить между ними расстояние. Не сейчас.

— У тебя было много шансов со мной поговорить, — зашипел Аши. — Когда я был слаб и изранен. Когда висел на цепях в этой проклятой башне со сломанными крыльями. А ты… ты был там лишь случайным редким гостем. Ты и мои братья. Вы воплощаетесь вновь и вновь. Живете в своих носителях, дышите ими, чувствуете, наслаждаетесь жизнью, всем, чего меня лишили! И ты это называешь жизнью! Проклятый лицемер!

— Аши… — позвала Ниша. — Брат, прости…

— Брат? — усмехнулся Аши. — Благодаря Рэми и его братишке я понял значение этого слова. И понял, что вы никогда не были мне братьями.

— Ты говоришь страшные вещи, Аши, — одернул его Дар. — Твои братья и сестры никогда не переставали тебя любить. Мы просто боялись, что ты опять не поймешь… что люди не твои игрушки. С ними не играют!

— Ты забавный, — горько ответил Аши. — Видишь мои ошибки, а своих предпочитаешь не замечать. Думаешь, тебя это оправдывает? А ведь ты недавно сам всадил нож в сердце носителя нашего брата. Сколько ему было? Два года? В чем он был виноват? В том, что носит душу телохранителя смерти? Сам себя слышишь? А мой носитель…

Аши горько улыбнулся. Рэми дал ему то, чего не давал ни один из носителей: свободу. И Аши ночами взлетал в звездное небо, ловил ветер, парил над тучами и… наблюдал за людьми. Многое он понял за эти годы. Многое переоценил. И на многое начал смотреть иначе.

Но кого же это волновало, кроме… Рэми?

— Ему было три года, когда он впустил меня в свою душу. Чистое дитя… он плакал, увидев мои цепи. За вас всех плакал, за ту боль, что причиняли мне вы… И только его глазами я увидел, что такое братская привязанность. Его брат никогда бы не вычеркнул его из жизни так легко, как вы вычеркнули меня.

— Аши… — начал Деммид.

— Вы всего лишь лицемеры. Говорите о любви и преданности, а сами предпочли обо мне забыть, лишили права что-то исправить, объясниться, а он… он никогда не спрашивал, за что меня наказали. Это дитя раскрыло душу и дало мне право жить, то право, в котором вы мне отказали. Лучший из людей. Даже мои носители никогда не были так чисты, как он. Потому что рядом с ним я, полубог, чувствую себя ничтожеством. Мне продолжать, мой повелитель? — он резко подлетел к повелителю, толкнул его, впечатал в колонну, удерживая за шею.

Лилась через ладонь знакомая до боли сила, будоражила душу обидой. Бились в щит, безуспешно, телохранители, а Аши смотрел в глаза носителю Нэскэ и вспоминал брата: его чистую, ласковую улыбку, его кровь на руках… угасающий взгляд… взмах крыльев Айдэ за спиной. Полубоги бессмертны, но и их можно убить… стрела… одна проклятая стрела…

А потом они умерли все. И возрождались в душах телохранителей, веками, поколение за поколениями, мирились с человечностью своих носителей, с их эмоцией, с их контролем над их душами и поступками, давали почти безграничную силу, и чего ради… чтобы быть рядом с носителем Нэскэ… с тем, кто предал и забыл!

— Брат… — выдохнул Аши, борясь с желанием отпустить. Забыть. Упасть на колени, моля о прощении. Нэскэ бы простил. Его носитель, растворивший в себе душу полубога — вряд ли… И, если Аши сейчас сдастся, Рэми не жить.