— Не позволяйте воспоминаниям тревожить вас, — тихо проговорил Адам, бросив взгляд на Маклеода, который жадно вслушивался, прислонившись к стене. — Я понимаю, что вы пытаетесь описать. Сейчас вы в безопасности. Просто глубоко вздохните и выпустите напряжение вместе с воздухом.

Когда лесничий немного расслабился, Адам сказал:

— Продолжим. Вы услышали пение. И, совершенно естественно, испугались. Вы убежали?

На лице Макардля мелькнула гневная гримаса.

— Нет, не убежал!.. Во всяком случае, тогда. Кто бы они ни были, чем бы ни занимались, они находились в имении его светлости без разрешения. К тому времени я был совершенно уверен, что это не браконьеры — они распугали бы всю дичь на много миль! — но мой долг был посмотреть, чем они там занимаются.

— И вы решили подойти поближе?

— Ага. Я добрался до вершины холма — тихохонько. За деревьями были костры, в лощине в сотне ярдов внизу. Я не хотел, чтобы меня заметили, пение меня крепко напугало, так что я держался за деревьями и подкрался так, чтобы поглядеть в оптический прицел винтовки. Не знаю уж, чего я ждал увидеть…

Он снова умолк, и Адам коротко глянул на Маклеода и Перегрина. Инспектор был мрачен, голубые глаза за стеклами очков потемнели. Лицо Перегрина было бледнее его арранского свитера.

— Что же вы увидели? — настаивал Адам. Макардль слегка вздрогнул.

— Их там было с дюжину, — прошептал он, — все в таких длинных белых балахонах с капюшонами, навроде монахов, Один стоял посередке с задранными руками, а остальные ходили по кругу… нечестивый круг, знаете?

— Да, против солнца. Продолжайте.

— Ну, они вдруг остановились, и я заметил еще одного, у большого плоского камня. Только он-то не стоял; потому-то я его сначала и не приметил. Он весь скорчился, будто его тошнило или что еще, потом я заметил, что у него руки связаны за спиной. Вот тогда-то я и уразумел, что творится что-то неладное!

— Что произошло потом? — Голос Адама был едва слышен.

— Тот, что стоял посередке, подошел к тому, со связанными руками, и тоже встал на колени. У него что-то было в руках — может, миска, я не разглядел, — и он протянул эту штуку другому. А потом один такой из круга вроде как взвыл и рванул вперед. По-моему, он стукнул того мужика кастетом по голове. А потом сверкнул металл — какой-то ножик, по-моему, — и полилась кровь! Все залила!

Макардль тяжело сглотнул. Звук в напряженной тишине заставил всех вздрогнуть.

— Этот, со связанными руками, брыкался и отбивался, но они даже не дали ему упасть, — прошептал Макардль. — Его кровь все лилась и лилась на ту штуку, которую тот, другой, держал в руках — из шеи, по-моему. Когда они наконец дали ему упасть, я… я знал, что он мертв.

Адам некоторое время не сводил взгляда с пациента.

— Что вы сделали потом? — спросил он нейтральным голосом.

Лицо лесничего скривилось.

— Я… я не говорил сержанту, но не из-за сломавшейся ветки я слинял оттуда. Я так разъярился, что выстрелил бы в них, если б смог. Да винтовку заело, когда я пытался стрельнуть, — причем ахнуло, что твоя пушка! Я не стал проверять, услыхали ли чудики в капюшонах. Просто пустился наутек. Не останавливался, пока не добрался до джипа!

Лесничий тяжело дышал. Адам, наклонившись, легко положил руку ему на плечо.

— Успокойтесь, Джимми, — пробормотал он успокоительно. — Теперь вы в безопасности. Сядьте и переведите дыхание. Закройте глаза, если хотите. Вы заслужили отдых. Больше не о чем беспокоиться.

Лесничий затих, когда Адам убрал руку.

— Они убили его прямо у меня на глазах, — пробормотал он.