|
Роскошная версия Pata Pata Мириам Макебы, от которой просто мороз по коже; Hungry Heart из Body Surfing Boss — потому что вот уже пятнадцать лет как при первой же ноте этой песни у нас ноги сами пускались в пляс; далее по списку The River — отрада сердца, изголодавшегося по любви; Beat It покойного Бэмби — на полную громкость и вперед, лихо лавируя между машин; Friday I’m in Love группы The Cure, не иначе как в честь — пардон, я сделаю потише! — нашего прекрасного уик-энда; Common People группы Pulp — их песни научили нас английскому в тысячу раз лучше всех преподавателей вместе взятых. Боби Лапуэнт с его жалобным «Сегодня ты красивей, чем всегда… но твое сердце, твое сердце холоднее льда, а я так в тебя влюблен…». Дальше его же «Рыбья мама», а за ней мама Эдди Митчелла: «Мама-мама, мне только что стукнуло четырнадцать лет… Я тебе обещаю заработать кучу монет…» Потрясная версия I Will Survive из альбома Musica Nuda и еще одна, отчаянно надрывная, My Funny Valentine в исполнении Анжелы МакКласки. И здесь же Don’t Explain, от которой разнюнился бы любой, самый крутой бабник. Кристоф в своем атласном жилете и со своей «Это была dolce vita…». Виолончель Йо-Йо Ма — из любви к Эннио Морриконе с его иезуитами; Вулси, который смывается из Гримо, и Дилан с его настырным I want you, обращенным к нам, двум сестрам, почти целкам. «Заза, от тебя воняет, но твой вид меня пленяет…» — клянусь, я отдала бы все на свете, чтобы усесться на колени к Томасу Ферсену!.. Не забыть бы еще его «Чемодан» и «Идем туда, куда судьба зовет; идем, Жермена, идем вперед!». «Love те or leave те», — заклинает Нина Симон, а я тем временем вижу, что Лола сморкается… Ай-ай-ай… Но Венсану не нравится, когда его сестра грустит, и поэтому он тут же оглушает ее фальцетом Гольдмана, чтобы взбодрить: «Такова любовь, и тут ничего не попишешь». Монтан поет в честь Полетты, а Башунг — в честь Башунга: «Из часа в час… пчеловод угасает…» «Новобрачная» Паташу и Le petit bal perdu фальшивого простака. Бьорк, которая орет, что вокруг слишком тихо, Nisi Dominus Вивальди в честь Камиллы и песня Нила Хэннона, которого так любила Матильда. Кэтлин Ферриер с Малером; Гленн Гульд с Бахом; Rostro с его вечным покоем. Нежная песенка Анри Сальвадора, которую нам пела мама, а мы слушали, посасывая в полусне большие пальцы. Далида: «Ему било восемнадцат, он бил красив, как херувим…» Саундтрек к фильму «Только не в губы», который спас мне жизнь, когда жить не хотелось. Барбара с короткой метеосводкой «Над Нантом дождь»; Луис Мариано, голосящий про солнце над Мехико, Пиенг Триджилл, без конца повторяющая: «Close to те». И я говорю себе: это именно так, именно так, дорогие мои… Элегантность Кола Портера, подчеркнутая Эллой Фицджеральд, и тут же Синди Лаупер — для контраста. «Oh daddy! Les filles, elles just wanna to have fun!» — распеваю я во всю глотку, встряхивая свою собаку как плюшевую игрушку, так что на меня дождем сыплются ее блохи.
Ну и куча всего другого… Куча мегаоктетов счастья. Музыкальные намеки и воспоминания, нестанцованные медляки на неудавшихся вечеринках, Miousic wâse maille feurst love (for connoisseurs only), клезмер, мотаун, удалая кабацкая музычка, григорианские хоралы, духовой оркестр, церковный орган и совсем уж неожиданно, когда машина жадно заглатывала бензин под натужные всхлипы насоса, Ферре с Арагоном, удивленно вопрошающие: «Разве так живут люди?»
Чем больше я слушала, тем труднее мне было сдерживать слезы. Да, конечно, я уже говорила, что сильно устала, но дело заключалось не только в этом, и я чувствовала, как набухает и набухает комок в горле. |
