— Вы прекрасно знаете, что я не уполномочен подписывать такие чеки. Мы пришлем вам его на дом.

— Ага, щас! Нет уж, гоните наличные!

— Я даже не подозревал, что вы настолько вульгарны!..

— Да, вот я такая!

— И настолько неблагодарны!..

— Слушай, ты, Ламартин говенный, долго ты еще будешь услаждать меня своими рифмами, а?

Мое «тыканье» разъярило его куда больше, чем все ругательства, намеки на секс, латекс и обман клиентов.

— Ну вот что, мадемуазель: либо вы сейчас же уйдете, либо я вызываю полицию!

— Ага, и вы туда же!.. Нет, ей-богу, это просто мания какая-то! У них, наверно, выделенная линия для идиотов?!

Ладно, остальное рассказывать не буду, хватит и этого, тем более что в результате старик Поль все-таки раскошелился. И даже не из-за пса, который начал подбираться к его вельветовому пиджаку, а из-за жесткого диска. Гаранс пригрозила: либо девять сотен наличкой, либо все их списки клиентов, архивы и бухгалтерия будут стерты к чертовой матери. Она ликовала: здорово же ей удалось их поиметь. Притом все по-честному. Ей бы еще пирсинга побольше, и вот вам вылитая Лисбет Саландер (если смотреть издалека).

По пути к выходу ее хулиган-пес слегка заплутал в мире искусства и сожрал принесенного в жертву воробья — символ угнетенных народов. И правильно сделал — больше им не придется страдать.

#

Короткой эйфории хватило только на дорогу от авеню Матиньон до метро «Миромениль», не более, после чего боевой дух в наших войсках пошел на спад. Конечно, это прекрасно — изображать крутых ребят вместе со своим четвероногим Джо Пеши, но хорошенького понемножку, мы же все-таки не в кино… Ее карточных выигрышей и девяти сотен, вырванных у Груцких, явно не хватит на аренду трехкомнатной квартирки в бельэтаже… Как только она отдаст долги, в том числе и за жилье, у нее останется ровно на покупку раскладушки, чтобы дежурить ночами под дверью биржи труда.

— Ну, как теперь жить будем, бездельник? Из-за тебя я по уши в дерьме; интересно, на что еще ты годен?

В ответ пес много чего ей сказал, но поскольку она еще не успела как следует проштудировать гав-гав-французский словарь, то смысл его речи так и остался загадкой.

— У тебя даже имени нет…

Как можно назвать собаку? Гаранс попыталась вспомнить всех псов, которых любила, пока не встретила этого… Белый клык? Не годится: при чем тут Крайний Север? Громит? Нет, тот был чересчур спокойный. Дуг? Эффектно, но все же звучит как-то глуповато… Корнель и Берни? Оба пса были вполне хороши, вот только она не помнила, какой из них лучше. Поппи? Клево! Особенно там, где Поппи подражает старому драндулету — но, увы, ее пес не мог похвалиться носом, достойным этого имени. Может, Ринтиндамб? Неплохо!.. «Черт возьми, до чего ж ты у нас культурная, душа моя! — хихикнула она. — Просто плакать хочется от умиления!»

Пристыдив себя, она призвала на помощь эрудицию. Конечно, у Рубенса, Джакометти или Элиота Эрвитта тоже были собаки, которых она обожала, но разве вспомнишь, как их звали. Хотя нет, на самом деле ее любимчиком был пес Умберто Д. в фильме Витторио де Сики. Который тоже умел «служить» и держал шляпу своего хозяина, когда тот тайком просил милостыню. Ах, какой чудный фильм!.. И какой же там чудный терьер!.. Только как же его звали? Вот незадача: будь у нее телефон, подключенный к Интернету, как у всего окружающего стада, она бы знала такие вещи! Но увы, ничего такого у нее не было; впрочем, она даже не успела поразмыслить над этим, ибо пес неожиданно шмыгнул в заднюю дверь забегаловки «Кебаб».