Глава 2

Покинув Брэндона, я поехал на встречу с Доминик в «Устрице Нептуна» в Норт‑Энде. Когда я сел за столик, она сказала: «Весело было», раскрыв глаза чуть шире обычного.

– Рассказывай, что там происходило, когда ты подъехал к его дому.

– Может, сначала заказ сделаем, а?

– Напитки уже несут, так что давай выкладывай.

Я рассказал. Принесли напитки, и мы проглядели меню, остановившись на сэндвичах с омаром. Она пила легкое пиво, я – минералку. Я напомнил себе, что минералка полезнее для здоровья, особенно вечером, но все равно где‑то в глубине души саднила мысль, что я продался. Кому и за что, я не совсем понимал, но ощущение это тем не менее не проходило. Когда я закончил свое повествование о встрече с Брэндоном‑в‑шлепанцах, она хлопнула в ладоши и спросила:

– И ты правда назвал его идиотом?

– Я его много как называл. В основном обошелся без комплиментов.

Принесли сэндвичи. Я снял пиджак, сложил его и бросил на ручку стоявшего слева стула.

– Я, наверное, никогда не привыкну к тому, как ты теперь выглядишь, – сказала она. – Весь такой цивильный.

– Ну, времена меняются, – ответил я и откусил от сэндвича. Наверное, лучший в Бостоне сэндвич с омаром – а вполне возможно, что и лучший в мире. – С одеждой‑то все просто. Вот с прической гораздо тяжелее.

– Но костюм хороший. – Она коснулась моего рукава. – Очень хороший. – Вонзив зубы в сэндвич, она продолжила осмотр: – И галстук неплохой. Матушка выбирала?

– Вообще‑то жена.

– Ах да,  ты же женатый, – сказала она. – Жаль.

– Почему жаль?

– Ну, может, не тебе…

– А моей жене.

– А твоей жене, – согласилась она. – Но некоторые из нас еще помнят, что когда‑то ты был гораздо более, ммм, игривым, Патрик. Помнишь эти дни?

– Помню.

– И?

– И вспоминать их гораздо приятнее, чем было проживать.

– Ну, не знаю. – Она вскинула бровь и отпила пива. – Насколько я помню, ты жил вполне себе нормально.

Я глотнул минералки. Осушил стакан, если быть совсем точным. Снова наполнил его – из голубой и явно не стоящей своих денег бутылки, которую официант оставил на столике. И я не в первый уже раз задумался, почему оставлять на столе бутылку воды или вина считается нормальным, а бутылку виски и джина – нет.

Она сказала:

– Не умеешь ты время тянуть.

– Я и не знал, что тяну время.

– Уж можешь мне поверить.

Удивительно, как быстро красивая женщина может превратить мозг парня в склад ваты и опилок. И без всяких усилий – просто за счет того, что она красивая женщина. Я вытянул из кармана конверт, передал ей:

– Твоя доля. «Дюхамел‑Стэндифорд» уже вычли налог.

– Какие заботливые. – Она убрала конверт в сумочку.

– Не знаю, насколько они заботливые, но правила соблюдают железно.

– В отличие от тебя.

– Люди меняются.

Она задумалась, и ее карие глаза стали еще темнее, еще печальнее. Затем ее лицо словно озарилось изнутри. Она полезла в сумочку, вытащила чек обратно. Положила его на стол между нами.

– У меня идея.

– Нет‑нет‑нет. Никаких идей. Не надо.

– Еще как надо. Подкинем монетку. Орел – ты платишь за обед.

– Я и так за него плачу.

– Решка… – Она постучала ногтем по своему пивному бокалу.