Каждая секунда увеличивала расстояние до машины, поэтому он не мешкая, прыгнул.

Свалился, конечно. Но там была трава, да и земля без камней. Так что он сразу встал и пока его прикрывал поезд, припустил, прихрамывая к забору.

Он перелез через забор и довольно долго возвращался к «семерке», от которой успел отъехать довольно далеко. Потом никем не замеченный завел машину и поехал по направлению к городу. Он так успокоился, что это его едва не погубило.

В одном месте дорога ныряла под железнодорожный мост, и он, не задумываясь, поехал, забыв, что это идеальное место для засады. Ведь, возвращаясь, он не минул бы это место в любом случае, и бандиты это чудесно знали. Сначала он не понял, что это за неприятный звук. Дятел что ли сел на крышу?

Его не подстрелили лишь чудом. Дыр над ним становилось все больше на глазах, и он истерично нажал педаль газа. Его обстреляли еще раз, уже на выезде из-под моста. На этот раз изрешетили всю корму, не оставив целой ни одной габаритной лампы и выбив остатки стекол. Уцелели лишь колеса, сверху их прикрыл многострадальный корпус.

Он ехал по Столичному проспекту на дымящейся машине, что-то там тлело в багажнике, да и сиденья занялись. Сквозь дыры в потолке беспрепятственно лился свет фонарей.

Хозяин машины продолжал возвышаться в полной недвижимости на том же месте, где он его оставил. Алик подкатил к нему и приказал:

— Отомри! — …Но ведь у нее багажника нет, — закончил хозяин фразу, начатую еще с вечера.

Для него прошло всего мгновение, как Алик уехал. Для него, но не для машины.

Когда он увидел, что с нею стало, глаза его округлились, и он замер вторично.

Алик счел за лучшее уйти по-английски.

Г Л А В А 3

И В А Н С А Л О И С Ы Н

Если в горячке последних событий Флоров не замечал своих ран, то стоило ему оказаться на даче, как он едва смог выбраться из машины. Подвозивший его парень глянул подозрительно, но ничего не сказал. Многое, происходившее в последнее время в некогда довольно спокойном городе, отучило людей задавать лишние вопросы.

Ворота открыл сонный и недовольный Иванушка-младший, но ужасающий вид Алика заставил его прикусить язык. Флоров доковылял до душа, раздеваясь по ходу прямо в саду. Когда полилась вода, то моментально стала красной от крови. Наверное, порезался осколками стекла. Но от глубоких ран Бог его уберег.

— Келло! — позвал он, и та сразу откликнулась. — Ты чего же щит убрала, подруга?

Ему показалось, что последовавшая пауза была длиннее обычной.

— В твоем голосе я слышу недоверие. Ты меня обижаешь, Алик, а ведь я тебя еще ни разу не подвела.

— Кроме сегодняшнего случая, когда ты меня чуть не угробила.

— Алик, ты говоришь нелогично. Что мешает мне убить тебя прямо сейчас, не сходя с этого места и безо всяких сложностей.

Действительно, подумал Флоров. Чего я на нее накинулся? Верно, она говорит, стоило ей ко мне двести двадцать подключить, и у меня бананы бы из ушей полезли.

— Ладно, извини, — примирительно сказал он. — Но ты должна признать, что это выглядит несколько подозрительно: то есть щит, то его нет. Случается и так, что в самый ответственный момент тебя не дозовешься.

— Я понимаю твое беспокойство.

— Понимает она, — проворчал Флоров. — Сегодня мы еще раз просканируем мою память о дне убийства, перепишем радиоволны с машины убийц и передадим дискету в Дирекцию информационных сетей. Там ребята толковые, может, что нароют.

И опять ему показалось, что Келло тянет паузу.

— Хорошо, — согласилась она, наконец. — Если ты так решил, то мы так и сделаем.

— Да, я так решил.