– Разумеется, есть, – отвечал Эгин, переваривая услышанное.

Да, она не первое, не второе и не третье. Главное это то, что она скорее всего не клиентка Свода Равновесия. Хотя бы уж потому, что даже самые бездарные парни из тех, что подчиняются Уложениям Свода, никогда бы не дали сбежать восемнадцатилетней девчушке у себя из‑под носа, сколь бы малый проступок та ни совершила. А если она, предположим, неверная жена, так его, Эгина, это не касается. Пусть с этим разбирается Внутренняя Служба.

– Тогда пойдемте, – взмолилась девушка, опасливо озираясь.

– Пойдемте, – откликнулся Эгин, вскакивая на ноги.

В голове его уже вырисовывалась кратчайшая дорога к Северным воротам, куда так страстно стремится его спутница. Теперь оставалось ее пройти. И вдруг чиновник Иноземного Дома Атен окс Гонаут возопил внутри Эгина укоризненно:

– Простите, госпожа, я забыл представиться. Атен окс Гонаут, чиновник Иноземного Дома.

– Очень приятно, – смутилась и, наверное, покраснела черноволосая девчушка. – Я – Овель исс Тамай.

Вот этого Эгин не ожидал. Овель исс Тамай. Стало быть, родственница Сиятельного князя, а точнее, его жены. Иногда на ночных улицах Пиннарина можно встретить простоволосыми и заплаканными таких женщин, аудиенции у которых в иное время в ином месте ты мог бы безуспешно добиваться месяцами.

Хм… окс Тамай. Эгин был порядком удивлен. И даже немного оробел. Так значит. Хорт окс Тамай, владелец «Дикой Утки», тоже, должно быть, ее родственник?

– Простите, госпожа, невольный вопрос.

– Да‑да? – испуганно откликнулась девушка, прильнув ухом к двери.

– Вам, должно быть, приходится родственником Хорт окс Тамай?

Девушка словно бы окаменела. На секунду, не больше. Но пока эта секунда длилась, ее лицо было лицом каменной женщины с траурного барельефа в тлетворной глубине какого‑то фамильного склепа. Склепа рода Тамаев, к примеру.

– Приходится дядей, – отвечала она, взяв себя в руки.

– Жаль, что ваш дядя не может позаботиться сейчас о вашей безопасности, – с искренним сожалением проговорил Эгин.

– В самом деле жаль, – ледяным шепотом отвечала Овель исс Тамай.

Тактичность не была самой сильной чертой характера Эгина, но даже ее было достаточно для того, чтобы прекратить расспросы. Тем более что на улице, по‑видимому, назревало нечто более интересное, чем болтовня с хорошенькой девушкой.

Эгин не ослышался. То был собачий лай. Но откуда, милостивые гаазиры? Откуда? А как же указы? Как же городские уложения? Причем собак было, по меньшей мере, две, и, судя по лаю, это мощные, здоровые псы, наподобие тех, что были в фаворе у Вербелины. Да только что они делают на Желтом Кольце?

– Это за мной! – вздрогнула Овель. – Они шли по следу, они сейчас будут здесь.

Как ни странно, на этот раз с самообладанием у нее было все в порядке. Никаких слез и истерик. Впрочем, многовато будет истерик для одного раза.

Эгин понял, что самое время взять ситуацию в свои руки. Он отстранил Овель, рванувшуюся к двери, закрыл предательски заскрипевшую дверь на внутренний засов и, стиснув запястье девушки мертвой хваткой, вовсе не напоминающей слюнявое прикосновение чиновников из Иноземного Дома, решительно потащил ее в глубь дома.

Все дома в Желтом Кольце были устроены на один и тот же манер. И этот пустующий дом был похож на Дом Голой Обезьяны если не как брат‑близнец, то, по крайней мере, как кузен. Жилые помещения – на втором, третьем этажах. На первом – людская, кухня, конюшни и отхожие места. Коль скоро дом сдается, а значит, пока пустует, должен быть пуст и первый этаж.