— Это я, — спокойно проговорила Тео, вступая в спальню.

Она почти не общалась с Генри, как и остальные домочадцы. Он был особо приближенным и поверенным графа в его личных делах. Это положение следовало изменить.

— Миледи! — Удивлению слуги не было предела.

— В чем дело, Генри? — раздался прерывистый голос Сильвестра. Он говорил словно дряхлый старик и напомнил Тео ее деда в последние дни жизни.

— Все в порядке, милорд, не беспокойтесь, — проговорил Генри, беря Тео за руку. — Вам следует немедленно уйти, миледи. Его светлость не принимает визитеров.

— Я не визитер, Генри. — Она выдернула руку, тон ее был ледяным. — Я его жена.

— Я вынужден настаивать, миледи! — Он снова взял Тео за руку.

— Убери свою лапу, пока я ее не сломала, — все с той же холодной яростью проговорила Тео и ребром свободной руки ударила его по запястью.

С постели донеслись стоны, наполнившие Тео жалостью. Генри, не ожидавший сопротивления, отпустил ее.

— Благодарю, — проговорила Тео, брезгливо отряхивая рукав. — Вы забыли, кто я, мой друг? Вы горько пожалеете, если мне придется еще раз напомнить вам об этом.

Генри остался стоять с открытым ртом, а Тео быстро подошла к постели и отодвинула занавеску у изголовья.

Лицо графа казалось призрачным, веки набухли, меж бровей и у рта залегли глубокие складки, свидетельствовавшие о перенесенном страдании.

Рука его искала на столике стакан с водой. Тео взяла стакан и поднесла к губам графа.

— Тео? — прохрипел Сильвестр. — Что ты здесь делаешь?

— Ш-ш… Генри прав, тебе не надо волноваться.

— Но как ты здесь очутилась?

— Я влетела в окно, — объяснила Тео, прикладываясь губами к его лбу. — Мне очень хотелось утишить твою боль.

Губы графа сложились в слабое подобие улыбки, но то, что он хотел сказать, превратилось в стон.

Генри рванулся к нему, но Тео опередила его и держала тазик до тех пор, пока Сильвестр снова не упал на подушки, терзаемый возобновившейся болью.

Тео вытерла ему рот, омыла лицо и положила на лоб полотенце, пропитанное лавандой, не обращая внимания на вертевшегося рядом Генри.

— Уходи, Тео, — пробормотал Сильвестр через минуту. — Я благодарен тебе, но не хочу, чтобы ты видела меня…

— Ш-ш… — прервала она его. — Ты мой муж, и я хочу быть рядом с тобой. И ты ничего не можешь сделать.

То ли из-за слабости, то ли смирившись, Сильвестр больше не возражал и лежал тихо, лишь лицо его кривилось от боли.

Тео отошла от постели и, не обращая внимания на обиженного камердинера, сказала:

— Я должна повидать леди Джилбрайт, но я сразу же вернусь. Дверь не запирать!

Тон юной графини не допускал возражений, и Генри, почувствовав это, поклонился и пошел открывать дверь.

Тео поспешила вниз. Еще на лестнице она услышала из холла раздраженный голос свекрови:

— Просто не понимаю, как можно так себя вести! Скоро полдень, а никаких признаков ни Стоунриджа, ни его жены.

— Прошу прощения, сударыня, — сказала Тео, сбегая с последних ступенек. — Сильвестр болен.

— Болен? Что значит — болен? Он никогда в жизни ничем не болел. А вы что за соня, милочка, что так поздно принимаетесь за дела?

Последнее замечание Тео предпочла проигнорировать.

— У Сильвестра рана, которая вызывает у него ужасные головные боли, — проговорила она, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. — Боюсь, что сегодня не смогу уделить вам должного внимания. Мне надо быть рядом с мужем. Пожалуйста, распорядитесь обо всем, что вам необходимо. А если захотите выезжать, ландо к вашим услугам.