— Не-ет, с Фрэнком было иначе. Мы поженились прежде, чем он успел понять, что, собственно, произошло. А когда осознал, малыш, ему это очень понравилось.

— Джонни боится брака, — горестно вздохнула Эйлин.

В глазах Луизы засветилась нежность, улыбка стала чуть шире.

— Этого боятся девяносто девять мужчин из ста. До тех пор, пока не станут мужьями. А после свадьбы создается впечатление, будто они только об этом и мечтали.

— Джонни считает, что несправедливо жениться на девушке, а потом, например, уйти на войну, бросив ее на произвол судьбы, — тихо сказала Эйлин.

Луиза согласно кивнула:

— В чем их совершенно невозможно переубедить, так это в том, что нет на свете девушки, не мечтающей выйти замуж за любимого человека и провести с ним хотя бы несколько недель или месяцев, которые она могла бы сохранить в памяти на всю оставшуюся жизнь. А ведь для женщины именно это дороже всего на свете. — Она смотрела Эйлин прямо в глаза, голос ее был тихим, но убедительным, полным внутренней силы. — Запомни, Эйлин, ни за какие богатства я не соглашусь стереть из памяти те четыре месяца, три недели и два дня, что мы провели с Фрэнком перед тем, как он был направлен в Корею. Однажды он вернется, и мы наверстаем все то время, что были в разлуке. И никогда не будем ссориться из-за всякой ерунды. Мы всегда будем помнить о главном: быть вместе и любить друг друга, пока смерть не разлучит нас.

— А если он не вернется? — осторожно спросила Эйлин.

Луиза побледнела, дыхание ее стало тяжким и прерывистым.

— Не говори так! Даже не думай об этом! Это плохая примета! Конечно же он вернется! Обязательно вернется, потому что должен!

Пораженная, Эйлин положила руки на плечи Луизы и поспешила успокоить:

— Боже, прости меня, Лу, милая, прости. Я знаю, как тебе несладко. Прости, мне не следовало так говорить.

Но Луиза, не будучи сторонницей излишних нежностей, высвободилась из рук Эйлин и отвернулась, вытирая глаза руками, словно обиженный ребенок.

— Я и сейчас ни за что не отказалась бы выйти за него, ни за что не отказалась бы от проведенных с ним дней. Эти воспоминания до сих пор согревают мне душу, и я никогда, ни за что не откажусь от них.

Эйлин тихо кивнула и хранила молчание вплоть до ужина.

— Луиза, ты не могла бы поговорить обо мне с Джонни? — наконец спросила она. Луиза вытаращила глаза. — Я хочу сказать, просто поделись с ним тем, как ты любишь Фрэнка, как счастлива, что вышла за него перед его призывом на воинскую службу, как тебе дорог каждый миг, проведенный с ним, и насколько хуже было бы, не стань ты его женой, — запинаясь и краснея, пояснила Эйлин.

— О, конечно, конечно, — энергично закивала Луиза. Голос ее на сей раз был полон сарказма. — Я загоню его в угол, ткну пальцем в живот и скажу: «Слушай сюда, приятель, Эйлин положила на тебя глаз, так почему бы тебе просто не лечь на пол и не притвориться мертвым? Эйлин всегда добивается того, чего хочет, так что ты сэкономишь себе массу времени и сил, если станешь паинькой и прекратишь сопротивляться неизбежному».

С каждым ее словом Эйлин краснела все больше и больше, лицо стало почти ярко-алым, но девушка и не думала опускать глаза в смущении, а продолжала смотреть на Луизу, непоколебимо убежденная в своей правоте.

— Ничего подобного я и не мыслила, ты прекрасно знаешь, — слабо запротестовала она. — Все, что я хотела предложить… Может, пригласим его на ужин?

Голос Эйлин становился все более неуверенным и тихим, когда она обводила взглядом их маленькую квартирку.