— Но каким образом ты сможешь дать нам так много денег? — спросила Нирисса.

— Я действую так, потому что делаю ставку в своей игре на происхождение из рода Стэнли, и мне надо, чтобы герцог своими глазами убедился: он не унизит свое достоинство, сделав мне предложение.

— Но… если он любит тебя… — начала было Нирисса, — я уверена, твое происхождение не так уж и важно для него?

— Хорошо, что никто из моих друзей не может услышать ту ерунду, которую ты несешь! — грубо перебила ее Дельфина. — Неужели можно вообразить, будто герцог Линчестер, который может выбрать любую женщину в королевстве, способен согласиться на мезальянс, когда речь идет о браке! Я прекрасно знаю, что мота бы быть его любовницей, но я твердо намерена стать его женой.

Она говорила с такой решимостью в голосе, которая заставила Нириссу вспомнить, как сестра еще ребенком часто требовала того или иного от матери и всегда в конечном счете поступала по-своему.

— Если бы спросили мое мнение, — сказал Гарри, — я посчитал бы оскорблением, чтобы герцог или кто бы то ни было другой выбирал бы тебя как породистую кобылу и определял по пунктам, достойна ли ты, чтобы он пожелал приобрести тебя!

— Твои слова, Гарри, несколько вульгарны, но в целом они отражают суть дела, — согласилась Дельфина, — Ты не можешь быть столь же глуп и наивен, как Нирисса, и не знать, что в обществе, в котором я вращаюсь, предки и кровь имеют первостепенное значение, когда речь идет о браке. Шлюха — это одно, а герцогиня — совсем другое!

Гарри расхохотался.

— Надо сказать. Дельфина, ты не стесняешься в выражениях!

— Я борюсь за то, что много значит для меня, — сказала Дельфина. — Теперь позвольте мне попросить вас ответить мне «да» или «нет» на вопрос, собираетесь ли вы помочь мне?

Чувствуя, что ей самой слишком трудно ответить на этот вопрос, Нирисса посмотрела на брата.

Триста фунтов, казалось, подпрыгивали перед ее глазами, намекая, как могла бы измениться с ними ее жизнь и в особенности жизнь Гарри.

Взглянув на него, она поняла, какая битва происходит в его груди.

Несмотря на его инстинктивную ненависть к любой хитрости и обману, мысль получить достаточно денег для покупки лошади не могла не соблазнять его.

Кроме того, деньги позволили бы ему немного приодеться по возвращении в Оксфорд; он вспомнил, как собирался просить Нириссу найти ему денег на новый вечерний костюм.

Тот, который был у него сейчас, весь износился, а один из его товарищей по университету рассказывал ему, будто бы в следующем семестре их пригласят на обед в Бленгэймский дворец.

Медленно, словно еще раз обдумывая каждое слово, слетавшее с его губ, он сказал:

— Если мы откажемся помогать тебе. Дельфина, как ты поступишь?

— Если вы откажетесь и я потеряю герцога, я возненавижу вас и буду проклинать до конца моей жизни! — ответила Дельфина. — Он попросил меня показать ему мой дом времен Елизаветы, который я описала ему в таких восторженных красках, и познакомить его с моим замечательным отцом. В этом нет ничего предосудительного, вы не находите?

— Ты прекрасно понимаешь, что нам кажется предосудительным, — резко отпарировал Гарри. — то, что ты превращаешь свою сестру в повара, а меня в дворецкого! Но я полагаю, мы можем притвориться, будто играем в шарады, и молю Бога, чтобы герцог не заподозрил обмана!

Дельфина вскрикнула от ужаса.