— Что вы здесь делаете?

Элма обернулась как ужаленная. Могучая фигура Крейтона загораживала вход, и под его суровым взглядом женщина почувствовала себя воришкой, застигнутым на месте преступления.

— Я… я тут искала… пылесос. — Объяснение само сорвалось с ее губ, хотя трудно было сказать, является ли это оправданием, учитывая проводимую в доме политику. В его глазах по-прежнему сквозило откровенное неудовольствие.

— Он в подвале. Зачем он вам?

Пытаясь скрыть смущение, она задиристо ответила:

— Собираюсь воспользоваться им как шестом. Думаю, с помощью нескольких таких же хозяйственных предметов нам удастся нащупать пол в этом океане мусора. Как насчет записи в Книге рекордов Гиннесса — «Самый отвратительный дом»?

— На сцене вы составите хорошую конкуренцию Маковски, — сухо парировал он.

Но Элме показалось, что на этот раз он не намерен ссориться всерьез, и постаралась перебросить мостик к нормальному общению.

— Крей, — начала она, стараясь поймать взгляд его серых глаз, — мне вовсе не доставляет удовольствия блистать перед вами остроумием. Вы сами меня заставляете переходить на такой тон… — Она замялась. — Я хотела сказать, что теперь я вам верю. Ваш чулан настолько… отличен от всего, что мне пришлось наблюдать. Теперь я понимаю, что вы подразумевали под вашей психологией, «обратной общепринятой». Я… э-э… должна извиниться.

К ее немалому удивлению, он никак не отреагировал на ее речь. Некоторое время он как бы оценивал сказанное ею, а потом тихо произнес:

— Вы мне ничего не должны, Элма. — Затем его силуэт исчез из дверного проема, и до нее донесся только его голос: — Только прошу вас не использовать пылесос ни для чего, кроме побития рекорда для Книги Гиннесса, ясно?

Интуиция подсказывала Элме, что она не должна отпускать Крейтона просто так, без всяких объяснений. Собрав всю свою решимость, она бросила ему вслед:

— Вам не кажется, что пришла пора решительно изменить курс? Я имею в виду, что ваша особая психология окончательно потерпела крах: все идет ко дну.

Судя по шагам, он продолжал двигаться к выходу из спальни и, не останавливаясь, обронил на ходу:

— Спасибо за столь тонкое наблюдение.

— Вы что, совсем не хотите обсуждать это? — Элма чувствовала, что разочарование лишает ее последних сил.

— Именно так.

— Подумать только — и я еще извинялась перед ним! — закричала женщина, не в силах больше сдерживаться. — Крейтон Кеннет, вы когда-нибудь слышали об искусстве общения?

— Слышал, Элма. Проблема в том, что вы никак не желаете принять то, с чем обращаюсь к вам я.

И он вышел, хлопнув дверью.

Прошло полчаса. Здесь, на самом краю утеса, вдыхая соленый морской воздух, женщина наконец смогла успокоиться. Каменные террасы внизу кишели жизнью, сонмы самых разнообразных птиц строили гнезда и высиживали птенцов.