Джоли остановила фургон прямо перед лавкой, тщательно проверила тормоз и привязала вожжи. Затем донесла Джемму на руках до деревянного тротуара, чтобы ей не пришлось идти босиком по улице, но Хэнк не собирался терпеть такую унизи-тельдую процедуру. Поэтому он опередил Джоли и первым оказался в лавке.

Хотя улицы городка были практически пусты, в лавке миссис Крейбрук было людно, полно толстых матрон и мужчин, которым, казалось, нечем было заняться. При появлении в лавке Джоли все, как по команде, уставились на нее.

Хотя Джоли никого из них не знала, она была уверена, что почти все они были свидетелями судебного разбирательства и зрителями несостоявшейся казни. Ее снова охватила настоящая паника, отчего на короткое мгновение даже голова закружилась, но Джоли глубоко вздохнула и воинственно вздернула подбородок.

— Детям нужны подходящие ботинки и одежда, — громко возвестила она всем собравшимся.

Миссис Крейбрук живо вышла вперед, причем губы ее были так плотно сжаты, что вокруг рта образовалась целая сеть мелких морщин.

— А где Даниель? — спросила владелица лавки после долгого и пристального разглядывания Джоли. Миссис Крейбрук смотрела на нее как бы сверху вниз, хотя Джоли и была выше ее.

— Мистер Бекэм занят подготовкой к уборке урожая, — ответила Джоли, еще выше вздернув подбородок.

Теперь вдова Крейбрук обратила свой взор на детей, и глаза ее сузились.

— Это ваши пострелята? — спросила она.

— Хотела бы я, чтобы это было так, — ответила Джоли, и это было правдой. — Но, к сожалению, они у нас только временно.

Хотя ясно было, что миссис Крейбрук не трепещет от радости, снова видя Джоли в своей лавке, еще меньше она жаждала дать ей от ворот поворот, дабы не лишаться щедрого заработка. Вдова имела дела с Даниелем уже не первый год и не собиралась оскорблять его.

— Пройдите сюда, — сухо предложила она, указывая на полку с обувью всевозможных цветов, фасонов и размеров. Хотя у Джоли был выбор, она практично ограничилась тем, что купила Джемме и Хэнку по паре добротных ботинок, затем выбрала для Хэнка пару коротких штанишек, несколько рубашек и носков, а для воскресных выходов в церковь нарядные твидовые штанишки и соответствующий им жакет. Джемме она купила хлопковый фартучек и воскресное платье из бледно-желтого батиста.

Все покупки были аккуратно упакованы и перевязаны красивыми лентами. Джоли взяла детишек за руки и подвела к витрине, где были выставлены сильно запылившиеся игрушки. Джоли с удовольствием смотрела, как их глазенки зачарованно перескакивали с тряпичных кукол на пожарные машины, с разных попрыгунчиков на мячи…

Наконец Джемма повернула голову и вопросительно взглянула на Джоли. Та в ответ утвердительно кивнула, и глаза Джеммы цвета небесной лазури округлились, счастье просто полыхнуло на детской мордашке. Она выбрала себе тряпичную куклу с желто-соломенными волосами, — робко, нерешительно, словно ожидая, что вот-вот кто-нибудь вырвет куклу из ее рук, — и прижала ее к груди. Хэнк решительно остановил свой выбор на большом красном вагоне с черными чугунными колесами и деревянными рельсами.

— Запишите, пожалуйста, стоимость куклы и вагона на счет мистера Бекэма, — попросила Джоли, позволив себе некоторое самодовольство, когда увидела пораженное лицо миссис Крейбрук.

Старуха повернулась и молча прошла к конторке, где держала книгу записей отпуска в кредит. А Джоли помогла Хэнку вытащить вагон из витрины, после чего они вдвоем вышли из лавки и водрузили вагон на задок фургона. Как только Джоли усадила детей на их места в фургоне, она вновь вернулась в лавку за оставшимися покупками.

— А эти двое не из родни Даниеля? — требовательно спросила миссис Крейбрук, указывая пальцем сквозь засиженное мухами окно на улицу.