По рассеянности Джоли бросила горсть гороха мимо кастрюли, но даже не заметила этого. Она была в крайнем замешательстве, но все равно было приятно осознавать, что и другие люди испытывают те же чувства, что и она. А ей-то уж казалось, что она приросту распутная девка, которая воспламеняется от одного прикосновения мужчины. Джоли закусила губу и продолжала чистить горох.
— А ты знаешь историю Даниеля? — вдруг шепотом спросила Нан. Она продолжала чистить овощи и не смотрела Джоли в глаза.
— А что за история? — спросила Джоли. Обычно ее не интересовали сплетни и пересуды, но это касалось Даниеля, а потому было важным для нее.
— Одна голубушка из городского салуна очень горюет из-за того, что Даниель женился. Это говорит о том, что Даниель лучше всех мужчин знает, как доставить удовольствие женщине.
У Джоли вспыхнули уши и щеки, она схватила полную горсть гороха и принялась чистить его с такой энергией, что могла бы одна все очистить.
— Нан Калли, откуда, Бога ради, тебе это известно?
Нан понизила голос до едва слышного шепота:
— Мне рассказал Джо. Послушай, Джоли, неужели ты веришь, что если мужчины во всеуслышание заявляют о том, что не занимаются сплетнями, то это так и есть на самом деле? Так вот. У Даниеля была… э-э… иностранка много лет назад, когда он еще жил в Сан-Франциско. Ну, вот она и научила его… ну, этому… в общем, научила его всему.
Джоли не могла удержаться, чтобы не повернуться и не посмотреть на Даниеля. Тот помогал Дотеру наливать воду из ручья в бочку, при этом мускулы под его рубашкой рельефно перекатывались.
Сердечко Джоли снова затрепыхалось, но на этот раз с облегчением. Она успокоилась, выслушав слова Нан, которые разъяснили, почему Джоли почти мгновенно воспалялась страстью, стоило только Даниелю к ней прикоснуться. Значит, вовсе она не падшая женщина, как думала о себе.
— О-ох, — выдохнула Джоли едва слышным голоском, который был под стать ее самочувствию. Но вскоре после этого она подхватила чайник и поспешила к ручью, захватив с собой черпак. Вслед за ней направилась туда и Нан, которая несла ведра. Добравшись до ручья, Джоли встала на колени и принялась черпаком набирать воду в чайник, старательно притворяясь, что не замечает Даниеля, который стоял всего в нескольких метрах от нее.
Когда же она наконец поняла, что не может не взглянуть на Даниеля, и подняла на него глаза, то почувствовала, словно ее ударили по голове чем-то тяжелым. Хотя ее ощущения и нельзя было назвать физической болью, однако, образно говоря, из нее словно выпустили воздух и нечем стало дышать.
Даниель был грязным с головы до ног. Волосы, кожа, одежда — все было покрыто толстым слоем пыли. Но самое главное было не это. Он посмотрел на нее с очень странным выражением, в котором читались и ярость, и страстное желание. Оскорбленная первым и возбужденная вторым, Джоли вскочила и опрометью бросилась к походной кухне, даже не подождав Нан.
Как и предсказывала Нан, походная кухня превратилась в настоящее пекло. А время еще только приближалось к полудню. Джоли и Нан старались без нужды не заходить в нее.
Постепенно стали подходить наемные работники, как и Даниель, покрытые пылью с головы до ног, оставались лишь чистые круги вокруг глаз. Они сильно проголодались и с жадностью набросились на еду, которую приготовили женщины.
Как только работники насытились и разошлись, женщины принялись за мытье посуды. Едва они покончили с этим занятием, как подоспело время готовить ужин.
Джемма и Хэнк, свернувшись калачиком в спасительной тени под днищем походной кухни, сладко спали. Они были так же грязны, как и все остальные. Глядя на них, Джоли улыбнулась, позавидовав их беззаботности, и вернулась к своей работе.
На закате Джоли и Нан поджарили форель, которую удалось поймать Дотеру и неугомонному Хэнку, а на гарнир приготовили картофель и отварную морковь. |