— Потому что ты… ты прелесть… — шептала она. — Даже не верится…

   Накрыв ее руку ладонью, он стал целовать каждый палец в отдельности.

   — Я говорю правду, Джо. Может, я и не такой уж замечательный, но это правда.

   Она вглядывалась ему в лицо, словно не в силах поверить. А он был уверен, что если бы знал, в чем ее страхи, — вмиг развеял бы.

   — Поужинай сегодня со мной, — попросил он, смутно понимая: вряд ли это прогонит внезапно возникшую между ними тень отчужденности. Но расстаться с Джорджией он былне готов. — Про обед-то мы совсем забыли. Проведем вечер вместе, закажем ужин в номер…

   Она молчала — видно, что-то обдумывала; наконец огорченно произнесла:

   — Не смогу, Джек.

   — Почему?

   — Понимаешь, мне надо вернуться домой к тому времени, как Ивен придет из школы. Он-то прекрасно может сам о себе позаботиться, но… Ему, видишь ли, так часто приходилось раньше возвращаться в пустынный дом. Вот я и не хочу ничем напоминать ему о тех временах.

   До него вдруг дошло, что их отношения с Джорджией вовсе не сложатся так уж безоблачно. Во-первых, между ними стоит Ивен.

   Препятствие, конечно, преодолимое: завоевать расположение мальчишки непросто, на это потребуется время, но он сумеет. Однако приемный ее сын напомнил ему о другом мужчине, занимающем большое место в ее жизни, — о ее отце. А Грегори Лавендер, к сожалению, величина неизвестная. Что может вытворить старик? Этого он не предугадает,как и реакции Джорджии. Да, все, оказывается, не просто.

   — Когда мы опять увидимся? — Джек надеялся, что отчаяние в собственном голосе ему только послышалось.

   — Скоро.

   — А как скоро?

   — Джек, я… — Она осеклась, не зная, как он примет то, что она собирается сказать.

   — В чем дело? — Холодок страха снова разлился в груди у Джека.

   Она жадно посмотрела ему в лицо, провела рукой по волосам.

   — Мы ведь можем… не торопиться? Пожалуйста, Джек!

   Но он не желает ждать! Напротив, как можно быстрее схватить в охапку все, что может получиться из их взаимоотношений! Что-то говорит ему: надо одержать полную и безоговорочную победу над Джорджией, и причем именно теперь, сразу. Но по выражению ее лица он понял: настаивать нельзя, Джорджия всегда была осторожна, во всех отношениях — вероятно, следствие воспитания. Сам же он всегда был настроен прямо противоположно — еще в детстве узнал, как легко человеку в одно мгновение лишиться того, что дорого.

   — Джо, нам потребовалось больше двадцати лет, чтобы прийти к этому. — Он говорил этаким небрежным тоном, что ни в коей мере не соответствовало его чувствам. — И тыпредлагаешь не торопиться?

   — Нет, Джек, — она вздохнула, — нам потребовалось меньше двух дней. Двух дней. Мы теперь совсем другие люди — взрослые люди.

   — Ну а позвонить-то вечером можно? — Он ч мокнул ее в щеку.

   Она, кажется, и этот простой вопрос всесторонне рассматривает.

   — Пожалуй, можно.

   Снова ему пришлось сдержаться. А ведь до обеда-то дело так и не дошло!

   — Может, заказать что-нибудь поесть? Ты, должно быть, умираешь от голода.

   — Нет, ничуть. А потом, мне и правда пора домой.