— Что ты улыбаешься, «Джим»? Ты слышал, что женщина сказала: ебать! Для тебя слово женщины не закон?.. Дай затяжку…

— А мне?! Проклятые мужики… кошмаааар… Ой, пусть опять эти барабаны… что это такое, откуда это?..

— Да, я был в лофте у Милоша… у него там не студия художника, а настоящий сквот, кто угодно живет, и каких-то два типа играли, ну, я и записал. Ерунда, конечно, какофония… Но для этого дела вполне подходит… У вас очень дружно получалось…

— Бляяааадь! Ты же выключил свет, а нас камера снимала!

— Ооо! действительно… надо выключить… матерь…

— Ну, где же моя сигарета?.. — крикнула Славка Димитрию, и тот пошел наконец. — Джиииммиик… иди сюда тихонько… не бойсяааа.

Тот уже снимал сникерсы, носки, джинсы. Стал стягивать ти-шорт… Опять зазвучали барабаны со звенящей гитарой. Там-та-та-там! там-та-та-там! Пау! Пиууу там! там! Пау! Пау! там! Джим стоял над Славицей. Он дал ей сигарету, сам глотнул из ее стакана; она тут же выхватила его и допила последние глотки, капельки… Он бросил сигарету в стакан и положил руку ей на грудь — давя, кладя ее на спину. «Тут никакой салфетки нет?» — Его рука была на ее животе и не решалась опуститься.

— А ты что, брезгуешь спермой своего собрата, соотечественника? — пристыдила его Славка, и Джим «махнул рукой».

Огонек сигареты вошедшего Димитрия Славка видела уже за плечом Джима. Она стягивала с него трусы и, еще не касаясь его хуя, она уже чувствовала, знала, что тот должен быть раскаленным, твердым наконечником копья. Он магнитом притягивал к себе ее руку, и она хищно схватила его всей своей ладонью, и от этого — он весь был у нее, вся рука была на этом наконечнике жарком — ей захотелось заорать, издать звериный вопль… там-та-та-там! Пиу! та-та-там! иди, иди в меня, весь иди в меня… Пиу! там! та-та-там! Вааа! та та там! Митя, дай сигаретку… затянуться… не уходи… сними нас… не яркий только свет… там! Пиу! Пау! там! нуууу… — Она затягивалась сигаретой, поднесенной Димитрием, и провела рукой по его груди, животу и ниже, по волосам в паху — ах! я… я вспомнила! Джамиль! ты же мой мусульманский враг! там-та-та-там! Пиу! Паууу там! снимай, снимай, как враги ебутся! там! сними, как насилуют сербскую девушку!., обалдевшая… не мешай ей! она кайфует, Джим-Джамиль! сейчас я включу… О! Славка, твой круп прекрасен… Джамилик мой, как ты хорошо насилуешь меня… Пау! та-та-там! Ааааа! там! та-та-там!

Димитрий включил небольшую лампу в углу, за камерой. Он сомневался, что света будет достаточно, но, будучи сам уже пьяным, ему лень было устраивать что-то серьезное. Он смотрел в глазок и видел задранную к потолку Славкину ногу и под коленом руку Джима, темнее, чем Славкина кожа, Джамиля… и красиво рука выглядела, потому что напряжена…

— Возьми ее так же под другую коленку… нууу, чего… для искусства…

…и вторая рука, смуглая, напряженная, тоже теперь была, и его ягодицы небольшие сжимались, и почти в такт с барабанами он чуть выскакивал из Славки, и тогда видна была ее промежность — страшно-черно там было и блеск от спермы Димитрия, пота Джамиля и Славкиной влаги был…

— Красотища… необыкновенная… еще бы, если можно, вам слегка на бок, чтобы все-таки побольше Славку видно… твою пасть… А! Вот, так-так…

…там-та-та-там! я сейчас! неееет! там-та! Пиу! там! нет-нет! миленькиииий! Ноу! ноу! Пау! там!., не могу, немогунемо… ох, как сладко…

— Ну, что же вы, друзья, так быстро… Вот бы так войну решали…

Джим лежал рядом, и Славка гладила, ласкала его — как-то слишком нежно.