Все, о чем она могла думать, заключалось лишь в чуде его поцелуев.

Мимозе подобное раньше не приходило в голову, но внезапно она осознала, что любит его.

Герцог оторвался от девушки.

Не задумываясь о своих словах. Мимоза прошептала:

— Мне так всегда и казалось… — поцелуй должен быть… именно таким замечательным!

Она повернулась и начала новый подъем по ступеням.

Герцог следовал за девушкой, пока она не исчезла за упавшей коринфской капителью.

Какое-то мгновение она стояла там не шевелясь.

Люди внизу почувствовали ее присутствие и подняли головы.

Мимоза вскинула руки и заговорила по-арабски:

— Это — священный храм Юпитера, царя богов! Вы нарушили покой его владений и оскорбляете его достоинство и его святость вашим присутствием и злом, которое вы замышляете. Он поспал меня — свою вестницу — возвестить вам его проклятие, проклятие вашим женам, вашим детям и детям ваших детей. Гнев Юпитера да обрушится на вас, и да никогда не освободитесь вы от этого проклятия в наказание за то, что совершили и собираетесь совершить!

Звук ее голоса, казалось, эхом отдавался от стен заброшенного города.

Протянув руку к тем, кто сидел у костра, она продолжала:

— Прочь! Бегите прочь, прежде чем он уничтожит вас и вы упадете мертвыми в этом священном месте!

Не успела она договорить, как четверо разбойников вскочили и, объятые ужасом, кинулись бежать прочь.

Мимоза видела, как они спотыкались о валявшиеся повсюду камни и груды обломков.

Только пламя небольшого костра, оставленного ими, мерцало, раздуваемое ветерком, поднявшимся с наступлением темноты.

Мимоза вздохнула с облегчением, когда герцог присоединился к ней.

— Вы были великолепны, совершенно великолепны! — сказал он. — Но давайте уйдем отсюда как можно скорее!

Он первым направился вниз по огромным ступеням, ведущим с платформы к подножию храма, остановившись внизу, только чтобы подобрать ружье, в спешке брошенное одним из похитителей при бегстве.

Они двинулись к тропинке, по которой пришли из лагеря.

Но в тот момент, когда они вступили на нее, навстречу им выехал всадник.

Это был могучий человек.

Мимоза взглянула на него в надежде на помощь, но на его лице она увидела черную маску.

Это напомнило ей английских разбойников с большой дороги, грабивших богатых путешественников.

Когда человек заметил герцога и Мимозу, он остановил лошадь.

— Ни с места! — скомандовал он. — Остановитесь, или я убью вас!

С этими словами он вытащил из-за пояса револьвер.

Но не успел он поднять его, как герцог выстрелил из ружья, которое подобрал возле костра.

Он не был уверен, заряжено ли оно, но им повезло, а герцог был очень хорошим стрелком.

Всадник получил пулю прямо в сердце.

С хриплым стоном он выронил револьвер и упал с лошади на землю.

Произошло это почти мгновенно.

Мимоза не могла пошевелиться и стояла, словно парализованная ужасом происходящего.

Герцог взял ее за руку.

— Скорее! — сказал он. — Было бы ошибкой задерживаться здесь, вдруг другие разбойники вернутся.

Он говорил спокойно, и это помогло ей прийти в себя.

Поскольку другой дороги не было, они вынуждены были пройти рядом с телом убитого.

Он лежал на земле, а его лошадь ускакала.

Шляпа его свалилась, а маска сползла вниз.

Когда Мимоза бросила взгляд на его лицо, она узнала этого человека.

Мсье Шарло.

Герцог не останавливался, он быстро спускался по склону к их лагерю.

Он облегченно вздохнул, когда, добравшись до лагеря, они увидели своих лошадей, хотя проводников нигде не было видно.