Ольга Птицева. Любовь во время карантина
Предисловие от издательства
«Любовь во время карантина» – это сборник рассказов русскоязычных авторов, который мы задумали вместе с литературным журналом «Незнание» и курсами писательского мастерства «Глагол». Идея издания такой книги появилась у нас порознь, но почти одновременно. Мы все хотели собрать под одной обложкой разных авторов, предложив им написать по рассказу на заданную тему. Тема подобралась сама: последние полгода все мы провели либо на карантине, либо в его ожидании. Пандемия стала временем тревоги и беспокойства, и мы решили, что пора создавать что то доброе и вдохновляющее, а потому главной темой сборника стал не просто карантин, но любовь на фоне карантина. Любовь не только романтическая, но и дружеская; любовь к себе, к близким, к домашним животным, к городу. Мы надеемся, что этот сборник подарит вам если не спокойствие, то надежду, что все будет хорошо.
Команда Popcorn Books
Евгения Некрасова После маскарада
Ниндзя и Хиха встретились на маскараде. Он проходил в панельной многоэтажке на десятом этаже в комнате, на кухне и чуть чуть в ванной. Толпа жидкостью заняла всё предоставленное пространство, и под приглушенную, будто из вентиляции, музыку люди в костюмах двигались. Все пили, чтобы не снимать масок, через трубочки. Хиха сразу понравилась Ниндзе, а Ниндзя – Хихе. Они затанцевали вместе и отделились ото всех в полосатый от обоев угол. Хиха – вся тряпочная, со свисающими разноцветными ситцевыми полосочками, в лицевой хлопковой накладке в цветочек, с вырезанными в накладке и обшитыми дырами для глаз и ноздрей, с врезанными в ботинки металлическими крюками от вешалок – по пять на каждой. Хиху все спрашивали, кто это. Хиха отвечала: это Хиха. А чего не смеешься тогда? – спросил человек в костюме гопника. Единственный без маски. Я же гопник – они, скорее всего, не носят масок, он объяснял. Остальным Хихин наряд нравился, один Мандалориан серьезно говорил с ней про то, что ее костюм является позитивным проявлением консервативного поворота. Ей стало душно, она ушла от него танцевать и увидела Ниндзю в закручивающемся безвесном и неизвестном танце. Вокруг Ниндзя вращался водоворот невидимка и тянул к себе Хиху. Она в него спокойно зашла и затанцевала свободно, несмотря на крюки когти, которыми она не задевала Ниндзю, но создавала у той какое то развлекательное ощущение опасности. Они протанцевали и проговорили минут двадцать пять и поехали к Хихе домой. Таксист молчал и устало не удивлялся ряженым. Долго крутились по развязкам, мимо панелек, вдалеке резанула Москва река, потом Ниндзины глаза увидели деревья деревья деревья и выползающие из темноты желтые и красные малоэтажные дома. В квартире Хихи было старо, обшарпанно и уютно. Когда они разделись, у Хихи оказались широкие лицо, нос горбиной и мягкое, округлое тело с выпирающими складочками по бокам, а Ниндзя была ожидаемо худой, заточенной по костям, с маленькой головой и огромной цветочной татуировкой на шее. Ночью Хиха лежала головой на скромном Ниндзином животе и слушала, как он скребет португальским вином, которое подавали на маскараде. Наверное, он что то хочет сказать на португальском, говорила Хиха. Жесткие, чуть подстриженные волосы Ниндзяного лобка шкрябали ей подбородок.
Наутро Ниндзя проснулась в луже света и, проморгавшись, увидела сад или даже лес и огромное окно, пускающее солнце с деревьями в квартиру. Когда глаза смирились с такой яркостью, окно и вовсе оказалось балконом. Кровать от остальной комнаты со столом обороняла книжная полка, две нижних ступени которой служили прикроватной тумбой. В углу стоял старый одежный шкаф. Стены были покрыты обоями с фиолетовыми листьями, они казались продолжением сада из окна. Ниндзя натянула Хихину совершенно белую футболку, трусы, черные свои штаны, обернула вокруг туловища плед, открыла заскрипевшую трухой дверь и вышла на улицу. |
