Все суетившиеся вокруг слуги исчезли, как по мановению волшебной палочки, точнее, все слуги-мужчины. Едва Сара поднялась из бассейна, как Серафина с безжизненным лицом вручила ей полотенце, глядя на нее при этом почти так же, как до этого глядела герцогиня.

— Вы поступили плохо и безнравственно. Вы заставили меня стыдиться за вас, как, я уверена, стыдилась бы ваша собственная madre, если бы она могла видеть и слышать все это! Вы говорили, как… как будто вы на самом деле такая… как назвала вас синьорина Лусия! Оскорбление герцогини в ее собственном доме — я не ручаюсь за последствия, когда герцог узнает об этом! Но я думаю, он будет в еще большем гневе, чем кто-либо из нас видел его до этого, вам следует трепетать от страха!

Сара тут же рассердилась на себя за легкую дрожь, которая прошла по телу, хотя причиной ее и послужил прохладный воздух после теплого бассейна. Ха! Ей наплевать на то, в каком он может быть гневе — она и добивалась того, чтобы он был в гневе. Разгневан и расстроен, когда вернется и обнаружит, что она уехала с Анджело.

Она молча шла перед все еще бранящейся Серафиной по мраморным ступеням, утешая себя мыслью, что всего через несколько часов она будет наконец свободна. Она не жалела ни о чем из сказанного ею, даже герцогиня с ледяными глазами и властными манерами не могла бы вынудить ее отречься от своих слов.

Когда они дошли до ее комнаты — точнее, до ее тюрьмы, Серафина остановилась на пороге лишь для того, чтобы пробормотать короткую «просьбу», от которой все недовольство Сары прорвалось снова.

Не будет ли синьорина так добра, чтобы остаться в своей комнате и надеть что-нибудь до того, как герцогиня пошлет за ней? А если синьорина голодна, ей принесут еду…

Хлеб и воду? — хотела язвительно спросить Сара, но вместо этого прикусила губы и решила, что никому не позволит травить себя. Еще несколько часов — и все! А пока чего ей бояться? Герцогиня ничего не сможет ей сделать, а прежде чем Марко соизволю вернуться и обнаружит, что его драгоценная, подходящая для него невеста порвала с ним, она уже будет далеко. И это окажется только первой неприятностью из тех, которые его ожидают в недалеком будущем.

Все еще сохраняя бунтарское настроение, Сара занялась своей одеждой — растягивающиеся джинсы (великолепно подходящие для того, чтобы лазить по стенам), они сидели на ней, как вторая кожа, и короткая белая хлопчатобумажная рубашка, застегивающаяся над грудью и оставляющая очень мало для воображения. Затем… она критически посмотрела на себя в зеркала, пытаясь оценить свой имидж. Нанести на лицо до вульгарности много косметики или же совсем ничего? Сара в задумчивости поморщилась, затем с неохотой подумала, что косметика не подойдет из-за Анджело, который может подумать, что она заманивает его. В конце концов она решила, что нанесет тонкий слой коричневых теней, которые гармонируют с ее загорелой кожей, и чуть-чуть подкрасит глаза. Слегка коснется рта прозрачным золотым блеском для губ… неплохо.

Заплетая две косички, Сара смогла довольно улыбнуться себе в зеркало. Она могла сойти за не по годам развитую шестнадцатилетнюю девицу, если достаточно постарается, и, может быть, герцогиня в это поверит. А может быть, после случившегося герцогиня решит проигнорировать ее присутствие в палаццо?

Наплевать, ведь уже завтра герцогиня и ее чернобровый, отвратительно высокомерный пасынок, который вырос с мыслью, что все женщины — проститутки и обманщицы, ничего не будут значить для меня, сердито подумала Сара. Завтра она вернется в безопасный и цивилизованный мир, где может снова стать заурядной практичной особой, сбежав от этой странной фантазии арабских ночей, поймавшей ее в сети. То, что случилось с ней, что она позволила себе сделать, забыв обо всем, было лишь частью фантазии — правдоподобной частью фантазии.