— Зато я знаю, — мягко ответила она. — И этот ответ — нет. Поэтому и я вам скажу только одно — нет.

 — Разрази вас гром, женщина, неужели вы не осознаете всей серьезности положения?! У вас нет выбора.

 — Будь я восемнадцатилетней девчонкой, не способной содержать себя и полностью зависящей от мнения окружающих, — тогда бы это было так. Но мне двадцать семь, я финансово независима и могу смотреть свысока на правила света.

 — Ифигиния…

 Она обхватила себя руками за плечи.

 — Я столько лет терпела диктат общественного мнения маленькой деревушки! И я не намерена терпеть то же самое со стороны лондонского света! — Она презрительно пожала плечами. — Я до сих пор просыпаюсь среди ночи и вспоминаю, как должна была прикусывать язычок, когда наш викарий останавливал меня, чтобы прочитать очередное нравоучение о правилах приличия.

 Маркус вдруг понял, что сочувствует ей.

 — Я тоже вырос в маленькой деревушке и прекрасно знаю, каково приходилось вам в вашем Дипфорде.

 — Этому не было конца, — прошептала Ифигиния. — Всюду были глаза… Никто не любил маму с папой… Они посвятили себя искусству, понимаете?

 — Я все знаю.

 — Родители учили меня не обращать внимания на грубое, бестактное поведение окружающих, но, подумайте, разве могла я вести себя так же независимо после их смерти! Ведь я должна была кормить себя и сестру. А потом еще ко мне приехала Амелия — одинокая, без гроша в кармане.

 — И ты должна была содержать и себя, и их обеих…

 — Да. И ради этого подчиняться всем очаровательным маленьким правилам, по которым привыкли жить добрые жители Дипфорда, — черт бы побрал их всех вместе с их правилами! — Она вздрогнула и бросила взгляд в окошко. — Сквайр Хэмптон и его жена все время давали мне добрые советы. Миссис Калдер, проживавшая возле моей академии, вечно бубнила о том, что наставница юных леди должна быть образцом приличия. Викарий и его женушка постоянно суетились, ожидая, когда же я наконец оступлюсь и меня засосет болото разврата.

 Маркус обошел стол, шагнул к ней и снова крепко обнял:

 — Я все понимаю.

 — Всюду были глаза… Все время надо было следить за собой. Мы трое полностью зависели от доходов академии, а сама академия зависела от добрых отношений с Хэмптонами, викарием и жителями Дипфорда — именно они устанавливали правила, по которым заставляли жить всех остальных.

 Маркус крепче прижал ее к себе, вдыхая цветочный аромат ее волос. Как странно, но у него было такое ощущение, что за эти минуты Ифигиния стала очень близка ему — так близка, как никто другой за всю его жизнь.

 — Мне известно, что такое быть связанным ответственностью, — шепнул он в ее волосы. — И чужими правилами.

 — В прошлом году я навсегда оставила Дипфорд и не собираюсь больше возвращаться туда — ну разве что изредка буду навещать сестру. Я собираюсь последовать твоему примеру, Маркус. Если без правил не обойтись, то пусть это будут мои собственные правила.

 Маркус нежно скользнул рукой по ее прямой гордой спине:

 — Я лучше, чем ты думаешь, способен понять твои чувства, но все равно не позволю тебе оставаться моей любовницей!

 — Но почему?!

 Он помедлил, подыскивая какой-нибудь весомый решающий аргумент.

 — Это слишком опасно.

 — Вовсе нет! — Ифигиния оторвала голову от его плеча.