— Мы оба уже приготовились увидеть устрашающего зверя и вдруг… — Она икнула. — Извини, пожалуйста.

Она справилась с дыханием и продолжала:

— И навстречу выходит… навстречу выходит этот пухленький увалень-медвежонок. Бедное существо больше испугалось наших снежков, чем твоего карабина.

— Лучше бы ты не была Деннехи с вашим чувством юмора, — сухо сказал он.

— Я и не такая.

Джаррет издал звук, выражающий сомнение.

— Ты в самом деле не знала, что этот медведь все время там находился, а?

Темные пушистые брови Ренни приподнялись.

— Я ведь не совсем сумасшедшая, — сказала она, толкнув его локтем.

— Я знаю. — Он поцеловал ее в макушку. — Расскажи мне о своем плане, о котором не дал поведать наш очень опасный медвежонок.

Ренни изложила свою идею, довольная тем, что Джаррет слушает ее не прерывая. Выслушав все до конца, он не стал сразу критиковать, а задумался.

— Это может сработать, — наконец сказал он. — Знаешь, Ренни, но ведь здесь нет гарантий. Может быть, Джея Мака уже нет в живых. И тогда Дансер Таббс, возможно, приведет нас только к могиле, или же он вообще ничего не знает. Ты к этому готова?

Перед тем как ответить, Ренни долго молчала. Она думала о своем путешествии на Запад, вспоминала стычку с разгневанным Холлисом из-за своего права уйти, вспоминала встревоженное и заплаканное лицо матери при прощании. Мэри Френсис сказала, что будет молиться за нее. Скай и Мэгги провожали ее на вокзале, на их бледных и напряженных лицах было написано сочувствие и неуверенность в том, что она поступает правильно. В Денвере Майкл и Этан пытались отговорить ее от дальнейшей поездки. Она выслушала все их аргументы, но не смогла найти в них никакой логики. У нее было ощущение, что Джей Мак жив, и она не могла, не имела права позволить этому чувству исчезнуть.

— Как я могу быть готова к этому? — с болезненной откровенностью сказала Ренни. — Я прошла весь этот путь только потому, что надеялась на другой исход.

Руки Джаррета были сложены у нее на талии, она накрыла их своими, повернула голову и потерлась щекой о его плечо.

— Но я рада, что ты со мной, — прошептала она. — Я попытаюсь сделать так, чтобы ты не жалел о том, что взял меня с собой.

Джаррет просидел так некоторое время, укачивая ее, как ребенка. Когда Ренни уснула, он уложил ее, подоткнул одеяла и сам лег рядом.

— Я не буду жалеть, — сказал он, поглаживая ее шелковистые волосы. — Об этом я не буду жалеть.

Дансер Таббс выслеживал всадников уже две мили. Один из них был ему знаком, его спутник — нет. Пытаясь вспомнить имя этого человека, он поскреб ту часть лица, без растительности, которую пересекал шрам. Он смутно помнил, что много лет назад вправлял ему плечо, а более свежее воспоминание состояло в том, как они стояли с ним нос к носу, а ствол дробовика — против карабина охотника за преступниками.

— Салливан, — пробормотал он. — Проклятый ирландец запросто гуляет по чужой земле, не обращая внимания на то, кому она принадлежит.

Глаза Дансера переключились на другого всадника. Даже сверху, со скал, Дансер мог видеть, что это женщина. Он нахмурился, и глубокая складка пролегла между его бровями.

Женщина сильно раскачивалась в седле, все время наклоняясь вперед, как будто с трудом удерживала равновесие. Время от времени Салливан поправлял ее, но как только он убирал руку, женщина вновь безвольно оседала вниз.

Дансер опустил ружье, но продолжал внимательно следить за их продвижением. Всадники направлялись прямо к его хижине.

— Нарушители, — пробормотал он.