Поэтому выход один — с Алексом в Штаты. Там никто, кроме него, не будет знать ни про офорты, ни про свалку, а уж он-то будет нем как рыба — сам такой!

 Алекс понял ее мысли, потому что посмотрел на нее долгим серьезным взглядом, что-то прикидывая про себя, и сказал:

 — Согласен.

 Часом позже к мусоровозу, разгружавшемуся на свалке, подошли два бомжа — мужчина и женщина, если можно было назвать мужчиной и женщиной два грязных бесформенных создания в выцветших лохмотьях. Женщина подошла к кабине.

 — Эй, мужик, отвези нас в город на своей карете!

 — Сейчас, разбежался! Чтобы вы мне потом всю кабину провоняли! Отвали, пьянь подзаборная!

 — Ты погоди, не гони волну. Мы можем и в кузове, один раз уже ездили. И не даром повезешь.

 — Натурой, что ли, платить будешь? Да об тебя ноги противно вытереть!

 Еще и заразишь чем-нибудь!

 Оксана сжала зубы и молча вынесла еще одно унижение. Теперь ей все было нипочем.

 — Сто лет ты мне был нужен, натурой с тобой расплачиваться! Полтинник я тебе дам.

 — Полтинник? Да у тебя таких денег отродясь не было!

 Оксана молча вынула из-за пазухи пятидесятитысячную бумажку и показала шоферу.

 — Но только на месте заплачу, в городе, а то знаю я вашего брата: сбросишь по дороге — и всего делов!

 — Сто.

 — Ты, знаешь, не наглей так сильно-то. Больше не дам. И того тебе много. Не хочешь — другого найдем.

 — Ну ты даешь! Поглядеть на тебя — родилась под забором, а торгуешься так, словно всю жизнь на такси ездила!

 Алекс подсадил Оксану в кузов мусоровоза и влез следом. Свежему человеку запах в кузове показался бы невыносимым, но они уже привыкли и сами распространяли такой аромат, что в мусоровозе чувствовали себя как дома. Машину швыряло на рытвинах и ухабах. Если по дороге на свалку они ехали на двухметровой горе мягкого мусора, то теперь в пустом кузове набили себе синяков и шишек, но это все было ерундой по сравнению с тем фактом, что они ехали к цивилизации.

 Три дня спустя, отмытый в Оксаниной ванной, выбритый, облитый лучшим мужским одеколоном, прилично одетый Алекс Ильичевски беседовал с сотрудником американского консульства.

 — Мистер Ильичевски, мы провели идентификацию ваших отпечатков пальцев по базе данных ФБР. Ваша личность подтверждена. За время вашего… отсутствия произошло недоразумение. Некто неизвестный, воспользовавшись вашим паспортом и авиабилетом с открытой датой, вылетел рейсом Санкт-Петербург — Нью-Йорк.

 Самолет потерпел аварию над океаном. Никто из пассажиров и членов экипажа не спасся. Вы, вероятно, слышали об этой трагедии? Нет? Вы единственный гражданин Соединенных Штатов, который о ней не слышал. Таким образом, в глазах закона вы скончались. О вашей смерти сообщили вашей семье. Ваша жена получила страховку.

 Теперь, по-видимому, у нее будут проблемы со страховой компанией.

 — Это моя бывшая жена. Мы разводимся.

 — Но еще не развелись.

 Может быть, Алекс стал излишне подозрительным, но ему показалось, что сотрудник консульства все время к чему-то принюхивается. Возможно, это Алексу просто показалось, но на нервы это действовало ужасно. Он и сам все время к себе принюхивался, а уж сколько денег тратил на одеколоны!

 — И еще раз, мистер Ильичевски, я хотел бы, чтобы вы объяснили причину вашего исчезновения больше чем на два месяца и то, каким образом ваши документы могли оказаться у постороннего лица.