Она заметила, как становятся жестче очертания его губ, а глаза загораются мучительным огнем желания. Миген не могла вздохнуть. Не могла даже пошевелить пальцем. А под батистом ночной рубашки до боли затвердели соски. Мерцающий свет от угольков в камине играл на лице Лайона, и Миген сладостно трепетала под его соблазняющим взглядом.

— Ах, Миген, если бы мы встретились раньше, до того как я распланировал свою жизнь! Если бы я узнал вас хотя бы годом раньше!.. Я бы тут же женился на вас. Но именно здесь — понимаете, здесь! — и зарыта собака. Всю жизнь я плевал на всякую осторожность, ставя лишь на то, что меня вызволит из трудностей мое невероятное везение. Я — дьявол!.. А потом, в кои-то веки, я встретил в жизни то, что захотел получить, но не мог: нечто серьезное — место в конгрессе. Можете ли вы хоть чуть-чуть осознать, что за силы меня отрывают от вас? В тот день, когда я приехал в поместье «Зеленые холмы», я жил своей идеей, был взвинчен мечтой о ее достижении. Брак без любви?..

Таков был единственный путь к вожделенной цели, и я был готов пойти ради нее на такой брак. Я был счастлив, что нашел хоть какую-то осмысленную цель в жизни, кроме сколачивания богатства и поиска приключений. Я уже не молод…

— О, Лайон! — Миген не смогла подавить деликатный смешок.

— Нет, я не молод! — перейдя в оборону, повторил он. — Что вы понимаете в этом? Сколько вам лет? Восемнадцать?

— Речь идет не о моем возрасте. Вы ворчите по поводу своих лет, будто у вас уже накупило старческое слабоумие.

Смотрите сюда! — Рука Миген проскользнула под распахнутый пиджак, чтобы коснуться его тонкой талии: на ней не было ни одного лишнего дюйма.

— Хотите сказать, что вам нравится моя внешность или что сделанный вами реестр моего тела основан на чисто объективных представлениях?

Миген так густо покраснела, что никакое пламя камина не могло скрыть ее румянец.

— Позвольте мне помочь. — Вежливый тон Лайона слегка пародировал ее речь. — Я полагаю, что открыл вам свое сердце Если хотите, открыл свою душу. Надеюсь, вы поняли, что положение становится все щекотливее, ведь разговор складывается не в вашу пользу Поэтому вы ухватились за обсуждение моего возраста как утопающий за соломинку.

У Миген к замешательству добавилось чувство обиды, и она попыталась вырвать свою руку, стараясь проявить силу воли.

— Если бы вы были трезвы, я стукнула бы вас, — холодно ответила она, полагая, будто достаточно и того, что Лайон уже узнал о ее намерениях.

Хэмпшир удивил ее своим смехом и желанием снова заключить в объятия.

— Вы очень деликатны, оценивая мою дряхлость, — пробормотал он ей на ухо, явно забавляясь ситуацией.

Миген боролась подобно котенку, впервые попавшему в воду: полна неистовства, но столь же беспомощна. Ей было совершенно ясно, что у Лайона на уме. «Я не познаю его тело!» — молча твердила она себе, продолжая сопротивляться, извиваясь в его горячих сильных руках.

Наконец Лайон пожалел Миген и уверенно нашел ее губы.

Ей хотелось воскликнуть: «Мошенник!» Но она только всхлипнула и теснее прижалась к нему, страстно отвечая на его поцелуй…

Миген рождалась и умирала от чувственного волшебства его рта, рук, всего тела. Миген лобзала горячими и сладкими поцелуями его лицо, пока Лайон ласково стягивал с нее рубашку.

Для Лайона она была столь же совершенна, сколь нежна и грациозна. С каждым поцелуем, с каждой лаской он распалял Миген, освобождая ее от скованности. Сегодня она была снисходительна и к себе, и к нему. «Может быть, из-за того, что я сказал ей? — подумал Лайон. — Поняла ли Миген это, пусть даже ничего не сказав?»

Когда ее уста льнули к его губам, когда она обольщала его с такой по-детски откровенной радостью, в Лайона вселялась уверенность, что Миген любит его.