Часы пролетели так незаметно. Сейчас Миген вспоминала лишь бесконечные ласки, дарящие наслаждение поцелуи, его глаза, улыбку, магические прикосновения. Пламя.
Все было похоже на ночь, проведенную вне времени, вне известного им мира. Что же это означало?
Миген была слишком озадачена и дезориентирована, слишком охвачена болью, чтобы продумать какую-либо стратегию. Ее отношения с Лайоном больше не были просто сердечно-дружескими. Она не видела выхода и уже сомневалась в том, что сможет одержать победу.
* * *
С каждым днем недели, последовавшей за бурей, становилось все теплее. И восемнадцатое апреля выпало на редкость жарким.
В полдень Лайон и Миген легко позавтракали рыбным суфле, запеченной морковью и шпинатным салатом. Они оба отказались от приготовленного Брэмбл миндального торта, предпочтя ему вчерашние масленые лепешки. Впервые за несколько дней Лайону удалось заметить на лице Брэмбл хоть какую-то реакцию. Затем они с Миген вышли в сад.
— Не знаю, — проговорил он, — кажется мне это или на самом деле так, но повариха смягчила свое отношение ко мне.
Что вы думаете?
— Вот уже несколько дней Брэмбл не произнесла ни одного сердитого слова. Я не могу вспомнить, чтобы она хоть раз нахмурилась, глядя на нас. — Улыбка Миген слегка померкла. — Я думаю, не жалеет ли она меня.., нас?
Миген отвернулась и, срезав несколько цветков, мечтательно улыбнулась.
В эти дни для них стало обычным бродить после ленча по маленькому, уютному саду. Миген носила у пояса ножницы и собирала букет для обеденного стола. Узкие, выложенные кирпичом дорожки протянулись мимо обсаженных вечнозелеными растениями миниатюрных клумб с яркими тюльпанами и бледно-желтыми нарциссами. Миген любила отдыхать на скамейке в тени раскидистого клена. Порой они более часа просиживали там вместе с Лайоном, совершенно не замечая, как бежит время.
— Моя дорогая, — начал с грустной улыбкой Лайон, — я позволю себе, не теряя времени и учитывая ваши предчувствия…
— Вам пора отправляться к доктору Франклину, — закончила Миген за него.
— Правильно. И я отнюдь не желаю ссориться с вами.
Рука Лайона лежала у нее на спине, ощущая тепло через ее бледно-лиловое платье. Они сидели близко друг к другу и беззвучно сгорали от неиссякаемой любви. Миген прильнула щекой к его плечу, пока Лайон не поднял ее лицо для неспешного, чувственного поцелуя.
— Вам нужно идти, — тихо сказала она.
— Знаю.
Но вместо того чтобы уйти, Лайон снова поцеловал ее; совершенно не торопясь расстаться с ней.
Все было спокойно на заднем дворе, если не считать весело играющих там внуков Франклина. Лайон прислушался к пению птиц и возгласам детей. Время от времени раздавался стук двери, захлопывавшейся за выбегавшими из дома детишками.
Когда знакомые — и даже друзья — заговаривали приглушенными голосами об изнурительной болезни доктора, они часто упоминали о «недисциплинированных, раздражающих» детях Сэлли Бэче. Но Лайон хорошо знал, что безудержное веселье младшего поколения было для Франклина самым эффективным снадобьем.
Сэлли Бэче распахнула окно и пригласила Хэмпшира войти в дом. Ее отец проснулся. После продолжительных препирательств она разрешила Лайону взять поднос с приготовленными ею пшеничными лепешками и чаем.
— Насколько я знаю, вы вот-вот собираетесь жениться? — поинтересовалась она с материнской улыбкой. — Вы должны знать, что ваша невеста всех нас здесь очаровала.
Лайон внутренне вздрогнул при этом напоминании о тех зыбких песках, которые его засасывали.
— Я согласен, что она очаровательная девушка, — безучастно отреагировал он: никакой новой лжи его слова не содержали. |