— Читал, — кивнул Павел. — Даже видел. Машина зверь, надо брать. Кстати, «РАФ» сломался, — кивнул он на застывший микроавтобус. — Будем пешком на трупы бегать.

— Типун тебе на язык, — испугался Чекалин. — Какие еще трупы? А то, что «РАФ» сломался, дело привычное, он всегда ломается. Если что, у нас в гараже еще «газик» 69-й есть. Был на ходу. Микульчин, правда, его не любит — трясет в нем сильно. Так, пошли работать, — он встрепенулся, глянув на часы — а то прогул запишут.

По отделу разгуливал ветер, завывал в вентиляционной отдушине. Боря Чайкин смотрел на мир сквозь запотевшие очки, сдерживая зевоту. Максимов курил на подоконнике, стряхивал пепел мимо пепельницы.

«Началось в колхозе утро», — подумал Болдин.

Вошел взвинченный и раздраженный Микульчин, исподлобья осмотрел всех присутствующих, особо неласково — Павла.

— Ну что, граждане отдыхающие… Подъем, выходи строиться. У нас убийство. Причем двойное. Овражный переулок, 39.

— Тьфу ты, — чертыхнулся Чекалин, — лучше бы ты, Болдин, мимо проехал. Так хорошо до тебя было…

— Мне уехать? — спросил Павел.

— А толку? — крякнул Максимов. — Все уже произошло, назад не вернешь. Овражный переулок, говорите, Константин Юрьевич? Там наш «РАФ» не проедет.

— Наш «РАФ» уже нигде не проедет, — поведал Микульчин. — Двигатель накрылся целиком и полностью, ремонту не подлежит, только замене. Обещали из области «буханку» прислать, но это дело далекого будущего. Твой «запор» на ходу, Геннадий?

— Не дам, — испугался Чекалин. — «РАФ» там, значит, не проедет, а моя лилипутка проедет? Не дам, — повторил он. — Хоть увольняйте. Да мы и не влезем в нее.

— Да, идея неудачная, — подтвердил Чайкин. — Остался только «газик». Он вроде на ходу, нет?

— Черт… — ругнулся капитан. — Болдин, права есть?

— Есть, товарищ капитан. А кроме меня некому управлять вашей сельскохозяйственной техникой?

— Некому, — проворчал Микульчин. — Мне врачи запрещают, не хочу рисковать. Чекалин только со своим корытом справляется, у Максимова прав нет…

— У меня есть, — встрепенулся Чайкин.

— Отставить, — резко отозвался начальник отдела. — Ты нас уже возил, и чем это закончилось? Болдин повезет. Могли бы, конечно, и пешком, но как-то…

— …не по чину, — хмыкнул Максимов.

Глава третья

Жизнь в провинции представлялась Павлу немного иначе. Было подозрение, что периферия не процветает, но чтобы такая запущенность…

Микульчин сидел рядом, вцепившись в ручку над головой, молчал всю дорогу. Спрашивать о здоровье было неловко. Но дела у капитана явно не ладились, практически постоянно он испытывал боль. Дорога к Овражному переулку, примыкающему к пристани, была полосой препятствий.