— Это неправда, Мерикс. Я вынуждена была соврать, чтобы меня отпустили.

— Это неправда, — отозвался Юба, адресуясь к Дромас.

— Это неправда, — повторила Маара, тоже обращаясь к Дромас и повернулась к Мериксу. — Мерикс, уверяю тебя, это неправда.

Дромас пристально посмотрела на Юбу. Тот улыбнулся и погладил ее руку.

— Верь мне, Дромас.

Но Мерикс не глядел на Маару, и Мааре больно было смотреть на него.

— Начни-ка лучше с самого начала, — вмешалась Кандас. — И подробно.

— А то вы не знаете… — проворчала Маара.

— Не всё и не все. Рассказывай.

Народу в помещении в этот вечер собралось больше, чем обычно, человек около двадцати.

Маара начала с того, как она покинула дом, как шла по пустынным улицам; рассказала, как выпустила из-за ограды молочное животное, которое потом подобрала женщина махонди, рассказала о носильщике и харчевне, о трактирщице, которую кто-то предуведомил о ее прибытии.

— Не я, — вставил Юба.

— Да, конечно, это молодые хадроны, — согласилась Маара. — Они все подстроили.

Маара подробно рассказала о своем путешествии вокруг центральных кварталов, описала ограждения и дыры в них, туннели и предупреждающие щиты над входами. Отважилась взглянуть на Мерикса, но тот сидел отвернувшись. Заметила, что Дромас озабоченно следит за сыном.

Она описала подробно все, что случилось до похищения ее Куликом, и все, что произошло после этого, умолчав лишь о наглой лжи Кулика.

Когда она опять повторила то, что сказала Олеку, Мерикс отреагировал так, как будто он услышал об этом впервые.

— Мерикс, — обратилась она к нему. — Клянусь тебе, это неправда. То был мой единственный шанс на спасение. Верь мне.

Он покачал головой, как будто говоря, что все равно это слишком много, этого ему не вынести.

Народ загалдел, принялся подниматься, кое-кто направился к двери.

— Подождите, не уходите! — вскинулась Маара. — Я должна сказать еще кое-что.

Все снова расселись по местам.

И Маара произнесла страстную речь, призывая всех бежать из Хелопса как можно скорее.

— Вы можете взять с собой много пищи, одежду. И тогда вы не будете испытывать в пути тех лишений, что выпали на нашу с Данном долю. Но надо уходить. Не могу понять, почему вы этого не видите.

Все озабоченно переглядывались, но явно ей не верили.

— Здесь происходит то же, что происходило в Рустаме.

— В Рустаме ты была маленькой девочкой. Что ты можешь помнить?

— Помню. И здесь то же самое. Люди бегут. Даже преступники бегут. Сады умирают. Воды не хватает. Пищи меньше. — «Они еще не знают, насколько хуже жить там, в городе, — подумала Маара. — Живут здесь, на окраине, ничего не ведая».

— Были и раньше неудачные сезоны дождей, — сказала Ида.

— Ты сама говорила, что засуха затянулась и дела идут все хуже. Маджаб пустеет, об этом беженцы сообщают. Я в харчевне слышала. Там почти никого не осталось, в Маджабе. Год назад мы над ним пролетали, видели людей, оживленный был город, как Хелопс сейчас. Но это в прошлом. В скальной деревне мы слышали, что Рустам опустел и постепенно скрывается под песком. Сейчас песком заносит уже и скальную деревню, и Маджаб.

Она замолчала. Люди разглаживали отсутствующие складки на одежде, стряхивали с нее несуществующие пылинки, не глядя друг на друга. Потом принялись переглядываться, улыбаться, пытаясь улыбками сгладить, стереть впечатление от услышанного.