|
– Мадемуазель Берта у себя? – Конечно… Я даже хожу для нее за покупками, ведь у нее столько работы… Не будете ли вы так добры передать ей это письмо, раз уж поднимаетесь к ней? Он узнал почерк Альбера и увидел марку с булонским штемпелем. – Итак! – ворчал он, взбираясь по лестнице, отвечая таким образом на замечание, которое он себе сделал. Он постучал. Ему пришлось немного подождать на площадке, а когда дверь открыли, то он был вынужден пройти на кухню, поскольку еще одна клиентка делала примерку. Кухня была такой же чистой, как и остальная квартира. В углу стояла начатая бутылка белого бордо и грязная тарелка. Он услышал: – Немного более приталенное… Да… Так… Это всегда молодит… Когда будет готово? – В следующий понедельник… – Вы не могли бы пораньше?.. – При всем своем желании нет… В этом сезоне все клиентки торопятся… Затем мадемуазель Берта вызволила его с грустной улыбкой. – Вот видите! – сказала она. – Я делаю невозможное, чтобы сохранить хорошую мину при плохой игре. Нужно, чтобы жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Но вам известно, как мне страшно! Или, вернее, как мне было страшно, ибо с тех пор, как вы рядом… – У меня для вас письмо… – От кого? Он протянул ей письмо. Она прочитала его. Ее губы задрожали. Затем она отдала ему письмо назад. «Моя старушка! У меня начинают гореть уши. Я тебя предупреждаю, что терпение мое лопается. Я не решаюсь беспрерывно оставаться в Кале, где в конце концов меня схватят. Я все время перемещаюсь с места на место. Сегодня я обедал в Булони и до сих пор не знаю, где остановлюсь на ночлег. Но я знаю, что, если ты не приедешь, я сделаю то, что обещал, и пусть меня сцапают! Решать тебе. Альбер». – Вот видите! – с отчаянием сказала она. – Что об этом думает ваш брат? Она не вздрогнула, не выказала удивления, а только еще больше опечалилась. – Он беседовал с вами? – Мы вместе пили аперитив. – Было бы лучше, если бы я рассказала вам обо всем сегодня утром… Не то чтобы он был так уж испорчен… Но он с юных лет был предоставлен самому себе… Он хочет походить на апаша, в то время как не способен и муху обидеть… Тем не менее я была вынуждена запретить ему ходить сюда из за его вида… – …Тем не менее точно так же вы мне солгали сегодня утром… – Я испугалась, что вы подумаете такое… – Какое такое, например? – Не знаю… Что мы с ним одного поля ягоды!.. Вероятно, вы бы отказались мне помогать. – Она показала на письмо: – Вы читали… Оно отправлено вчера… Нет доказательств тому, что с тех пор он не сел на поезд. Начинала спускаться прохлада, и солнце садилось за домами. Мадемуазель Берта закрыла балконную дверь и повернулась к Мегрэ: – Хотите чаю?.. Нет?.. Как видите, я работаю… Я всегда работала одна, чтобы создать себе положение… Когда я встретила Альбера, то решила, что пришло счастье… Она подавляла рыдания, машинально расправляла концы тканей, лежавших в беспорядке. – У вас есть подруга? – спросил он, рассматривая фотографию молодой блондинки, стоящую на камине. Она проследила за его взглядом. – Я дружила с Мадленой… Но она вышла замуж… – Вы не встречаетесь больше? – Она живет в провинции… Ее муж – важная шишка… Альбер для меня был… – Вы не могли бы мне дать его фотографию? Она ни минуты не колебалась. – А ведь и правда, вы же не узнаете его при встрече! – заметила она. |
