|
– Минутку! У меня есть фотография, снятая в Сен Мало… На пляже… И она вытащила ее из супницы, которая решительно служила ей шкатулкой. Это был маленький отпечаток, который обычно делают на пляжах. Альбер, в белых брюках, с обнаженными руками, в полотняной кепке на голове, походил на всех молодых людей, которых можно встретить на берегу моря. Что касается мадемуазель Берты, то она прижалась к нему, боясь потерять свое счастье. – Темно, правда? Как только заходит солнце, в квартире становится очень темно. Я зажгу свет… Едва она дотронулась до выключателя, как в дверь постучали. Это консьержка принесла корзину с провизией. – Вот, мадемуазель Берта… – Поставьте все это на кухне, госпожа Морин… – Салат просто восхитителен… Но что касается швейцарского сыра, то я была вынуждена… – До скорого свидания!.. Когда они вновь остались одни, она села, вдела нитку в иголку, надела наперсток. – А что вам сказали в полиции? Я надеюсь, что вы им не рассказали о письме? Он нарочно медлил с ответом, и она подняла глаза, заговорив более быстро: – Извините меня, но я не слишком хорошо знаю, как протекают подобные дела… Когда я вам писала… Я полагаю, что, поскольку я вас вызвала, то вы нечто вроде адвоката, не так ли? – Что вы хотите этим сказать? – Существует профессиональная тайна… Я вам рассказала обо всем… Я показываю вам письма… О! Мне будет все равно, если его арестуют. Это единственный способ успокоить меня! Но я не хочу, чтобы это произошло из за меня… Таким образом, если сейчас его разыскивают в Кале и Булони… Он не приходил ей на помощь. А она уже не знала, как выкрутиться. С чрезмерным усердием она сметывала низ платья. – Что бы вы предпочли? – медленно спросил Мегрэ. – Простите? – Чтобы его арестовали или чтобы он перешел границу? Она спокойно взглянула на него. Ее глаза излучали доверие. – А что вы об этом думаете? Что с ним произойдет, когда его арестуют? Что ему грозит на самом деле? – Если это доказано… Ну, если он стрелял, то ему грозит, само собой разумеется, гильотина. Она отвернулась, прикусила губы. – Тогда… Я предпочитаю, чтобы он перешел границу… Хотя в один прекрасный день он вернется за мной… А если я откажусь последовать за ним, то он… Мегрэ держал в руках фотографию двух влюбленных. С особым вниманием он изучал лицо молодого человека, довольно заурядное лицо, обрамленное кудрявыми волосами. – Без сомнения, вы сами ему не писали… – Да как я могла писать, когда я не знаю адреса?.. И что я могу ему сказать?.. Было трудно представить себе, что вот вот разразится драма, больно уж атмосфера была миролюбивой. Мегрэ вполне мог представить себе, что находится дома, рядом с госпожой Мегрэ, которая штопает чулки или шьет, ибо царило такое же спокойствие, лился такой же рассеянный свет, те же самые предметы стояли на своих местах и сверкала та же самая чистота. Единственное различие заключалось в том, что мадемуазель Берта была моложе, миловиднее и одета с кокетством хорошего вкуса. – Ему никогда не случалось ночевать здесь? – спросил он, только лишь бы не молчать. И она ответила с пикантной наивностью: – Ни одной ночи… – Из за консьержки? – И соседей. Рядом проживает старая пара, помешанная на приличиях. А на третьем этаже жила молодая женщина, которая много принимала, так они написали владельцу, чтобы он отказал ей… Она вновь вспомнила о своей роли хозяйки дома: – Вы действительно ничего не хотите? Что вы обычно пьете? – Ничего не нужно, уверяю вас… Я начинаю думать, что ваши страхи напрасны… Теперь он прохаживался, как это обычно делал во время какого нибудь допроса у себя в кабинете на набережной Орфевр в те времена, когда он был еще комиссаром Мегрэ. |
