— Я знала: раз я не пришла к тебе, ты догадаешься и, конечно, будешь считать пустой балаболкой — так же, как и она. А я не могла объяснить. Не могу… ей не могу. Получается, — продолжала Мод, — что, промолчав, я совершу — говоря о ее отношении ко мне — нечто более бестактное, более непристойное, чем если выставлю ее напоказ всему миру. Раззадорив и вытянув из нее всю подноготную, я затем отказываюсь выйти с этим на рынок, тем самым разочаровав ее и обманув. Ведь газетчики уже должны были кричать о ней, как лавочники о партии свежей селедки!

— Да, несомненно, так! — Байт был задет за живое. — Ты попала в сложное положение. Сыграла, знаешь ли, не по правилам! Наш кодекс позволяет все, кроме этого.

— Вот именно. И я должна отвечать за последствия. Я себя запятнала, мне и быть в ответе. А ответ тут один — кончать. То есть кончать со всем этим делом. Ну их совсем!

— Кого? Газеты? Прессу? — спросил он так, словно ушам своим не верил.

Но изумление это, она видела, было преувеличено — они обменялись даже слишком откровенным взглядом.

— Да пропади она пропадом, эта Пресса! — воскликнула Мод.

По его лицу сквозь горечь и усталость скользнула сладчайшая улыбка, какой еще на нем ни разу не бывало.

— Ну да, мы, между нами говоря — дай нам только развернуться, — им еще покажем! Прихлопнем! А то, что может дать тебе ход, и отлично дать, ты пустишь по ветру? — спросил он. И, поясняя, добавил: — Ты ведь жаловалась, что тебе не пробиться в печать. И вдруг одним махом проскочила. Значит — лишь затем, чтобы с отвращением сказать: «Я… здесь?» Где же, черт подери, ты хочешь быть?

— Ах, это уже другой вопрос. Во всяком случае, — заявила она, — могу и полы мыть. Тогда, может, смогу возместить миссис Чёрнер обман: вымою у нее полы.

Он только коротко взглянул на нее:

— Она написала тебе?

— Да, и с большой обидой. Мне вменяется проследить за этой публикой из «вырезок», и она полагает увидеть свое имя в газетах самое позднее завтра утром (то есть — позавчера). И хочет знать, каковы мои намерения.

— И что ты ответила?

— Что ей, конечно, трудно будет это понять, но, расставшись с ней, я вдруг почувствовала, слишком она хороша для такого рода дел.

— Тем самым подразумевая, естественно, что и ты тоже?

— Да, если тебе так угодно, тоже. Но она исключительное явление.

У него мелькнула мысль:

— А на «кирпич» она не пойдет?

— О Боже, нет!

— А в «осколки»?

— Пожалуй, — сказала Мод после длительного раздумья.

Он, очевидно, понял смысл затянувшейся паузы и, поняв, сдержался, помедлил мгновение, чтобы затем повести разговор уже совсем о другом:

— Кажется, ты утверждала, они не кусают!..

— Увы, я ошиблась, — сказала она просто. — Стоит им разок отведать крови…

— И они заглотнут, — рассмеялся Байт, — не только наживку с крючком, но и леску с удочкой, и самого простофилю-рыбака? Разве только, — добавил он, — твоя миссис Чёрнер еще не отведала. Но ей явно хочется.

Мод полностью с ним согласилась:

— И она непременно найдет мне замену.

Он ответил не сразу, вперив взгляд в стеклянную дверь на улицу:

— Тогда ей надо поторопиться… пока это еще злоба дня.

— До тебя что-то дошло? — спросила Мод: ее насторожило выражение его лица.