— О чем вы, ваше величество! — вскричал Ребозо. — У вас нет детей, так с какой стати вам волноваться, что кто-то их пытает или убивает! Полно, ваше величество, уймитесь! Мы найдем и победим этого колдуна!

Король Бонкорро устремил на канцлера угрюмый взгляд.

— Постарайся, лорд-канцлер, постарайся! Начни со слуг, допроси всех до единого, но никаких пыток, не забывай. Каждого вызывай в отдельную комнату и допрашивай с пристрастием, а потом сравни ответы и посмотри, нет ли в них согласия! Если же ты такое согласие обнаружишь, дай мне знать об этом прежде, чем предпримешь какое-либо действие. Совпадение — это еще не доказательство! Это может означать всего-навсего, что слуги кого-то недолюбливают. А поскольку многие из них служат здесь со времен моего деда, тот самый, кого больше всех не любят, как раз и может быть больше всех достоин доверия!

— Ваше величество, все будет исполнено, как вы велите, — с поклоном пообещал канцлер. — Позвольте поздравить вас с тем, какое мужество вы выказываете, как вы решительно пытаетесь отстоять свои реформы перед лицом опасности, грозящей вам со стороны сил Зла.

Бонкорро отмахнулся от этого комплимента.

— Нет никакой опасности, канцлер. Силам Зла нет особых причин быть мною недовольными. Какую бы цель я ни преследовал, уж во всяком случае, я не творю добро ради добра. Я пытаюсь обрести власть и богатство, только и всего.

— Это точно, и ради этого вы пытаетесь обогатить всю страну.

— Мое богатство приходит ко мне от народа, так или иначе. Я понял это, когда увидел, как сервы пашут землю и собирают урожай. И если я желаю больше богатства, я прежде всего должен воодушевить народ на создание этого самого богатства, дабы я мог черпать процветания из создаваемых моими подданными источников.

— Да, вы мне это много раз говорили, — вздохнул Ребозо. — Однако этим вовсе не объясняется ваша решимость следить за справедливостью, за тем, чтобы невинные были защищены от незаслуженного наказания или преследований.

— Неужели? Люди трудятся более старательно и усердно, канцлер, если чувствуют себя в безопасности, если больше думают о своих прямых обязанностях, если их постоянно не угнетает страх, если они все время не думают о том, что на их шеи в любое мгновение может опуститься карающий меч или что их добро будет отнято у них по прихоти их господина. Когда они уверены, что им будет позволено сохранить львиную долю того, что они выращивают, крестьяне, конечно же, будут стараться вырастить как можно больше. Когда сервы уверены, что их не накажут за то и за это, они будут в поте лица выполнять ту работу, за которую их не накажут.

— И это вы мне тоже часто говорили, — кивнул Ребозо. — И еще вы думаете, будто бы уверенность в безопасности и благосостоянии должна сподвигнуть людей тратить свои новообретенные сбережения на то, чтобы купить себе всяческие радости.

— Вот именно, этим они и занимаются, — подхватил Бонкорро и махнул рукой в сторону придворных. — Посмотри на них — все очевидно! Они одеты лучше, чем раньше, они толпами валят в мой замок, чтобы развлечься, и большей частью молодежь! А на каждого из тех, кого тут ты видишь, Ребозо, приходится по тысяче сервов, которые теперь купаются в вине и покупают услуги блудниц. Порок процветает, так что Дьявол должен быть не только спокоен, но даже доволен.

— Тогда с какой стати этот самый Дьявол дает какому-то колдуну силу действовать против вас?

Бонкорро пожал плечами:

— Чем больше волнений и страха, тем больше радуется Дьявол. Найди того, кто ни о чем, кроме злого колдовства, думать не желает, Ребозо.