Розамунда в тревоге взглянула на Бриона, перевела взгляд на Гагериса.

Гагерис по-акульи ухмыльнулся ей, смерил ее взглядом с ног до головы, задержав его на некоторых подробностях фигуры, скрытых просторным платьем.

— А ей и не надо меня любить, братец. Вся любовь, какая нужна, — это по моей части.

— Никакая не нужна! — рявкнул Драстэн. — Дождись, пока тебя обвенчают, а потом будешь такие разговоры вести, мальчишка!

— Что такое? — незамедлительно встряла Петронилла. — Разве он не имеет права так говорить? Или вас, сударь, задевает всякое замечание по адресу хорошенькой молоденькой особы?

— А разве вы не призваны заботиться о том, чтобы оберегать это нежное дитя, которое вы взрастили как собственную дочь? — прищурился Драстэн.

— Интересно, как это я могу ее оберегать, если рядом вы, сударь?

Розамунда с упреком обратилась к Бриону:

— Вот видите, что вы наделали! Теперь из-за вас они никогда не успокоятся!

Брион сдвинул брови и негромко отвечал:

— Они все равно бы грызлись, не важно, сказал бы я, что сказал, или промолчал бы. Разве это я отослал тебя из родного дома, чтобы тобой помыкали, как пешкой при игре в шахматы?

Розамунда вздрогнула, будто ее ударили по щеке.

— Какой отец, какая мать не мечтают, чтобы их дочь стала королевой?

— Твоему отцу следовало бы из предосторожности для начала взглянуть на жениха.

— Не говори дурно о покойном, — проворчал Драстэн.

— А я не о покойном дурно говорю, — огрызнулся Брион и, прищурившись, воззрился на старшего брата. — Даже тогда, когда Гагерису было двенадцать, никто не признал бы в нем истинного рыцаря!

— О, для тебя выше рыцарства ничего нет, верно? — оскалился Гагерис. — Тебе плевать на правосудие, на процветание народа, на хорошее управление собственной провинцией!

— Народ в Йоркшире живет счастливо, братец, вполне богато и безопасно!

— Да, потому что тебе повезло и ты сыскал превосходного сенешаля! — с завистью воскликнул Гагерис.

— В то время, как ты и не подумал подыскать такого же для себя, принц Уэльский, и потому валлийцы прозябают в нищете!

— О, хватит, хватит! — вскричала Розамунда, зажала уши ладонями и сердито посмотрела на Бриона. — Неужто вы не можете выказать хоть каплю почтения вашему будущему сюзерену? Так ли вы будете пенять ему, когда он станет вашим королем?

Брион зарделся от гнева и обиды, а Гагерис довольно осклабился.

— Не стоит огорчать прекрасную даму, о доблестный рыцарь! Она права, говорите поучтивее с теми, кто выше вас!

Брион одарил брата взглядом, полным ненависти, и проговорил:

— Я поступлю так, как пожелает мой будущий сюзерен.

— Молчание — золото, — вздохнул принц Джон. — Моя будущая свояченица умеет его добиваться.

«Только потому, что Брион готов ее послушаться, — подумал Мэт. — Но неужели именно поэтому она так резка с ним?»

— Ваши речи подобают истинному рыцарю, — сказала Бриону Алисанда и обратилась к Петронилле и Драстэну:

— Вы можете гордиться им.

Петронилла от этого комплимента так и расплылась в улыбке и с притворной любовью воззрилась на среднего сына, а вот Драстэн явно остался недоволен и нахмурился.

— Ну-ну, — язвительно вымолвил Гагерис. — Просто вы, ваше величество, как и трубадуры, не знаете, какой скотиной порой может быть Брион.