Подойдя к берегу, с борта СТК высадили пару сотен солдат НОАК, ополченцев и «диких гусей», параллельно, с помощью крана «либхерр» выгрузили шесть китайских БТРов «Тип 92». В процессе к пароходу пришвартовалась «Аврора», переправив на твердую землю через палубу СТК три взвода московских добровольцев. Наконец, наступила очередь пяти паровых канонерок, высадивших на берег полторы сотни морских воинов Дайяра с их монстрообразными «собачками».

Общие потери сил Конфедерации составили шесть человек убитыми, раненых же оказалось около трех десятков. Огнем противника были тяжело повреждены три паровых канонерки, шедшие в авангарде, плюс – на канлодке второй волны произошла поломка машины. «Аврора» и СТК не пострадали.

Что же касается самого кластера… Катаклизм закинул в чужой мир провинциальный аэропорт и сельскохозяйственные угодья одной из японских префектур. Потомки воинственных самураев на поверку оказались неумелыми выживальщиками, людьми, тотально зависимыми от благ современной техногенной цивилизации.

Первые пять дней японцы с трудом адаптировались к природе чужого мира, а на шестой день до их анклава добрались хорошо вооруженные бородатые дядечки с зелеными знаменами, объявившие данную территорию владением Нового Халифата. Уничтожив в перестрелке десяток храбрых полицейских, исламисты устроили показательную казнь, жестоко убив несколько семей. Оставшихся в живых разделили, быстро низведя потомков самураев до положения рабов.

Захватив плацдарм размером с половину японского кластера, войска Конфедерации обеспечили безопасность единственной доступной коммуникации, ведущей к оккупированным российским землям. Оборону бывшей японской территории взяли на себя китайские товарищи, а десантники майора Стрелкова уже на следующий день загрузили на борт СТК тройку МТЛБ, и, не теряя времени, двинулись к основной цели похода. Поврежденные паровые канонерки иржиков, не способные двигаться далее, оставили в японском анклаве.

Третья река на поверку оказалась менее полноводной, чем первая. К счастью, ширина и глубина этой водной артерии позволили нам идти на веслах. Слегка петляя, река тянулась с запада на восток, круто поворачивая на юг примерно в трех десятках кэмэ от «нашего» озера. В северном направлении, насколько хватало взгляда, простиралась холмистая степь, на южном берегу глаз радовал редкий лесок, вдалеке просматривались самые настоящие горы с вершинами, белеющими льдом и снегом.

Хорошо понимая, что нас по пятам преследует продовольственный кризис, хитайтар приказал организовать охоту. Суда пристали к обоим берегам реки, охотничьи команды разошлись в разные стороны, мы же остались на борту флагмана. Вечером охотники возвратились, принеся парочку травоядных, похожих на земных оленей, а также несколько десятков местных уток, индюшек и куропаток. Пернатые в изобилии водились в окрестных зарослях вокруг реки, и стрелкам не составляло особого труда их добыть.

– За нами следят, – на следующее утро Трапанг огорошил нас интересным заявлением. – Следили вчера, следили ночью, будут следить завтра, – за время нашего совместного путешествия дайярец достаточно хорошо научился говорить по-русски.

– Ага, не у меня одного чуйка сработала, – в голосе бывшего кэгэбэшника переплелись тревога и озабоченность. – Ночью мне показалось, что на берегу мелькнула огромная обезьяна.

– В тех горах живут чернокожие великаны, которые кушают людей, – Трапанг махнул рукой в сторону южного берега. – Они могут на нас напасть.

– Воины Найшу не боятся никаких великанов, – пафосным тоном заявил Улдашюр, затем, подумав, приказал личному составу смотреть в оба. – Но вы правы – в этих диких землях бдительность не помешает.